– Я помню, – с трудом отозвалась Лирка.

– Тогда что произошло?

Лирка посмотрела в обеспокоенные тёмные глаза подруги и почувствовала, как внутри в очередной раз за эти дни подламывается решимость, как к горлу подступают слёзы, а в мысли вселяется страх.

«Молчи!», – змеёй зашипел дух.

«Друг может стать поддержкой, – не согласился с ним господин Наэш, – если ты доверяешь ей, то поделись».

«И жреца много!»

«Жрецу не скажешь всего».

Вцепившись в волосы, Лирка тихо застонала.

«Если ты скажешь, она пойдёт рвать этого… белобрысого… вашего нынешнего главного», – дух не был силён в титулах.

Девушка оцепенела, чувствуя, как выступает пот на лбу.

– Лирка, – Майяри обеспокоенно прикоснулась к её волосам.

– Зверь… – прохрипела подруга.

«Что?! Мы тут причём?!»

– Помнишь зверя, который сперва вселился в того старика в подземелье, потом заставил его помолодеть, а затем разорвал? – Лирка повернула голову набок и пристально уставилась на Майяри. – Он… – голос девушки стал тише, – пытался сбежать и случайно запрыгнул в меня.

«Молчи! Молчи!», – выл дух.

Несколько секунд Майяри потребовалось, чтобы вообразить огромного, словно из дыма сотканного зверя, вспомнить его жуткие звёздчатые глаза и, финальным аккордом, разрываемого на части Дешия.

Девушка в ужасе подскочила.

– Его надо вытащить! Сейчас же! – Майяри бестолково метнулась туда-сюда, а затем уже увереннее шагнула к двери, собираясь найти господина Райя, который занимался химерами духа, и потребовать, чтобы он немедленно избавил подругу от жуткого подселенца, способного убить её в любой момент.

Но Лирка бросилась вперёд и вцепилась в её руку с умоляющим:

– Не надо!

Майяри растерянно посмотрела на неё.

– Пожалуйста, Майяри. Они же… они запрут меня и… и… – Лирка сглотнула, но не договорила.

Майяри сама вспомнила оборотня, которого держали в сыске с того самого дня, когда он в тюремной камере обернулся химерой духа.

Он до сих пор сидел в подземельях сыска.

Растерянная и обескураженная, девушка почти упала на постель, и Лирка поспешила ещё крепче впиться пальцами в её запястье. Глаза её горели мольбой и страхом.

– Это же тот самый зверь… с господином Наэшем, – в голосе оборотницы звучал ужас. – Как… что они захотят сделать?

Майяри поняла её. Во главе мятежников стоял незаконнорожденный сын хайрена Игренаэша. Он своим рассказом оправдал себя, но… это были лишь слова. Захочет ли хайнес рисковать и ждать, когда найдётся способ безопасно изъять зверя из Лирки? Захочет ли так рисковать Ранхаш? Нет, Ранхаша она уговорит, но он не согласится беспечно оставить Лирку на свободе, и тогда девушку ждут, возможно, годы пусть и комфортного, но всё же заключения. Ведь никто не знает, чего ждать от уцелевшего зверя.

– Он говорит с тобой? – Майяри очень надеялась на отрицательный ответ, но Лирка печально качнула головой. – Тёмные!

Сильная оборотница с магическим потенциалом выше среднего, в голове которой живёт умерший гениальный маг с весьма неоднозначной ролью в мятеже. С Лирки не слезут, даже если зверя удастся из неё изъять: мало ли что тот успеет ей нашептать.

– Он тебя мучает?

– Мы почти поладили, – голос Лирки прозвучал так жалко, что Майяри схватила её за плечи и, тряхнув, яростно потребовала:

– А ну, гадина, вылез из неё!

Лицо подруги исказилось, и она яростно прошипела:

– Вытащи, волчье мясо!

Майяри невольно отшатнулась, а Лирка виновато посмотрела на неё.

– И чего ты в ней засел?! – опять разъярилась Майяри. – В… – она резко умолкла, испугавшись напоминать о Дешие, в котором зверь не засиделся: вдруг он решит выйти из Лирки тем же способом.

– Он не может уйти.

Лирка откинулась на подушки.

– Оказавшись во мне, он не смог меня порвать. От прежнего тела господина Наэша ему достались звериные инстинкты… и сам господин Наэш. Причинить вред самке он не смог. А затем я, перепугавшись, обернулась медведицей, и он завернулся во внутренний мешок, где всегда хранится одна из ипостасей, и намертво привязался к нему.

Майяри торопливо припомнила, что рассказывал Ранхаш о внутренних мешках оборотней.

– И начал умирать.

– Умирать? – повторила Майяри.

Подруга устало кивнула.

– Его материальное тело было сильно истощено голодом, и он держался только на силе Тёмного духа. Но во мне он эту силу проявить не может.

– Так чего он не сдох?

Лицо Лирки опять исказилось, и она оскалилась.

– На желании отведать твоего сладкого мяса выкарабкался.

Оборотница досадливо поморщилась, что-то пробормотала под нос и отмахнулась.