Но добежать не успела.

Коршун свалился на неё совершенно беззвучно. Просто вынырнул из тьмы призраком и одной лапой, но успел обхватить девушку поперёк туловища. Та дрыгнула ногами, упёрлась руками в лапу, пытаясь разжать когти, но в этот момент птица вдруг пронзительно вскрикнула и с возмущением отшвырнула Майяри от себя. Девушка крепко приложилась спиной о камень и запоздало сообразила, что обожгла лапу коршуна раскалившимися браслетами.

Сама она боли почти не чувствовала, не до того было. Перекатившись, Майяри оторвала силами ближайшую плиту и зашвырнула её в небо вслед скрывшемуся коршуну, но камень, пролетев не больше восьми саженей, с оглушительным грохотом рухнул вниз, а враг смазанным сгустком тьмы вынырнул с другой стороны, и Майяри вновь отбила колени, падая на землю.

Отмахнуться силами от Бория не выйдет. Девушка напряжённо всматривалась в темноту, ожидая очередного явления врага. Для выстраивания хаггаресской защиты ей нужно время, она всё ещё не умеет ставить её быстро. Нужно что-то, что могло бы держать оборотня на расстоянии, пока она готовится к удару.

Ещё раз осмотревшись, Майяри недолго думая подскочила к стойке и схватилась за древко копья. Она уже приподняла его, как в голове прозвучал холодный голос:

«В следующий раз бери полегче».

Тяжёлое копьё бухнулось на место, Майяри выхватила то, что легче, и круто развернулась как раз в тот момент, когда снизу, из-за края обрыва, широко распахнув крылья, с ликующим клёкотом вылетел коршун и выбросил вперёд когтистые лапы.

Всё произошло в какую-то долю секунды. Майяри успела увидеть крылатый силуэт, только поднимающийся над краем обрыва, и рука сама, без команды разума, с усилием метнула оружие. Копьё с хрустом вошло в грудь, и вскрикнувшую птицу отбросило назад так, что крылья схлопнулись. Майяри испуганно ахнула и отшатнулась, не веря тому, что сотворила.

На краткий миг время остановилось. Широко распахнув глаза, девушка смотрела на нелепо выброшенные вперёд крылья, словно обнимающие торчащее из груди копьё. Но в следующую секунду они яростно встрепенулись, забились, цепляясь за воздух, и из птичьего горла вырвался негодующий, даже немного удивлённый вскрик.

Небо разрезала светящая молния, и ошеломлённая Майяри упала наземь, вдруг испугавшись, что сейчас она пронзит её. Громыхнул гром, небо затряслось, зарокотало, и горы ответили ему гулом. Опомнившись, девушка бросила взгляд на то место, где только что была птица, и, шумно выдохнув, бросилась к краю обрыва.

Внизу, рядом с затухающим костром, раскинув огромные крылья, лежал пригвождённый копьём к земле коршун.

Майяри отпрянула и рухнула на колени, смотря прямо перед собой невидящим взором.

Зашелестело, зашуршало, на лицо упали первые капли, а затем неожиданно хлынул ливень. Словно небесный водопад обрушился на мир смертных.

Ладони задрожали.

Она уже убивала. И мечтала убить Бория. Действительно мечтала.

Но сейчас, когда её желание осуществилось, когда она своими руками отправила ненавистного телохранителя на тот свет, Майяри почему-то не ощутила удовлетворения. Ни единой капли радости или ликования.

Только растерянность и опустошённость.

До общины Майяри добралась ранним утром. Вынырнула из густого, плотного как молоко тумана прямо у ворот, под очи охраны. Те сперва грозно шагнули навстречу – гостей они не ждали, а жители вроде все сидели по домам, – а потом замерли и в немом изумлении уставились на госпожу, волочащую за собой по земле огромную птицу, в которой они мгновение спустя узнали Бория.

Майяри не смогла бросить его у затухшего костра.

Нет, сперва бросила. Чего ей заботиться о трупе врага, который к тому же пытался её изнасиловать? Уж кто, а Борий точно не был тем, о чей смерти стоило сожалеть. Он жил только для себя, заботился только о себе и поддерживал и принимал всё, что не доставляло проблем ему лично. Пришедший со стороны, знающий о существовании другой жизни, других отношений, он всё же с готовностью принял традиции общины и поддержал их. Они ему были удобны. Они словно бы были специально созданы для него, для сильного мужчины – одного из господинов этого маленького мира. Этого болота.

И тем не менее Майяри, пройдя какую-то пару сотен саженей, вернулась.

За ночь тело бы растащило местное зверьё. Девушка хотела запереть его на каменном складе, но, отвалив камень, обнаружила, что там обрушился потолок.

Майяри попыталась уйти ещё раз, напомнила себе, что это враг, что он пытался взять силой тело, которое она могла доверить одному лишь Ранхашу, но если тринадцатилетняя девочка Падуба чувствовала ужас и отвращение, то тридцатилетняя Майяри испытывала лишь досаду. Вернувшись «домой», она будто бы потеряла способность ужасаться.