Карета дёрнулась, поцелуй разорвался, и губы девушки соскользнули ниже, на подбородок. А с него она уже сама провела губами вниз, к шее. И Ранхаш резко отстранил её от себя.

– Майяри, не переходи границу, – глаза харена пламенели, и сам он тяжело дышал.

– Простите, – девушка дрожащей рукой отёрла лицо. – Я… я… Я никогда раньше не сталкивалась с такими желаниями. Мне… это так сложно… Я не понимаю как, но в какой-то момент просто перестаю соображать. Я ещё не научилась держать себя в руках. Это так странно, приятно… волнующе.

Мужчина крепко прижал её к груди, обхватив обеими руками, и тихо попросил:

– Не учись. Потерпи чуть-чуть, самую малость, и ты сможешь делать всё, что только захочешь.

– А хочется уже сейчас, – простонала всё ещё одурманенная девушка, и Ранхаш, зажмурившись, постучался затылком о стенку экипажа. – Поцеловать… не только губы. Я… – Майяри в смущении закусила губу. – Даже не знаю, откуда такие желания, но мне хочется поцеловать тебя всего. Кажется, что это будет так приятно.

– Несомненно, – Ранхаш и не подозревал, что у него такое живое воображение.

– Честное слово, я совсем не хочу мучить тебя, – Майяри виновато взглянула на него. – Само выходит. Прикасаюсь, смотрю… – девушка, заворожённо смотря на него, сглотнула и нетерпеливо сжала пальцы на его плечах. – И разум уходит. Я никогда ничего не хотела так, как обнимать тебя.

– Я тоже хочу, – Ранхаш прижал её голову к груди и прикоснулся к макушке губами. – Очень хочу. Но не хочу делать твой нынешний брак действительным.

Приуныв, Майяри печально вздохнула и обняла его за талию.

Некоторое время в экипаже царила тишина, нарушаемая лишь звуками, проникающими снаружи: цокотом копыт, голосами и уличным шумом.

– Ты же отдашь мне книгу? – вкрадчиво поинтересовался Ранхаш.

– Нет, – Майяри сладко улыбнулась и блаженно прикрыла глаза.

Храм Ваирака стоял в конце улицы, скрытый за узорчатой каменной изгородью и пышными кронами деревьев. Виднелся только огромный, саженей двадцать в основании, светло-серый купол с острым шпилем. Религией Майяри интересовалась мало. Богов знала поимённо, не путалась даже в духах и могла ответить, кто и чему покровительствует. Ну, по мнению смертных. У самой Майяри порой складывалось впечатление, что боги и не знают, что они за чем-то присматривают. Как будущий правитель она обязана была разбираться в верованиях. Но сама в милость богов не верила и больше нужного божественным не интересовалась. Потому и храмы обходила своим вниманием.

Экипаж въехал в ворота и неспешно покатился по широкой мощёной дорожке. Звуки города как отрезало. Майяри настороженно нахохлилась, чувствуя чужое могучее присутствие. Ощущение усиливалось и внешними видами. Между могучими стволами от молодой травки поднималась вверх едва видимая дымка, бесшумно перепархивали с ветки на ветку птицы, а иногда глаза цеплялись за неподвижные фигуры в длинных серых плащах. У Майяри каждый раз сердце от неожиданности подскакивало.

– Часовые, – объяснил Ранхаш, без интереса смотря в окно поверх её плеча.

Мимо проплыла лужайка, и Майяри с облегчением взглянула на более живого, чем часовые, жреца. А то как статуи, в самом деле! Мужчина сидел под деревом с непокрытой головой и с улыбкой что-то рассказывал маленькому мальчику, сидящему на его коленях. И мальчик, и жрец были светловолосы и светлоглазы и чем-то походили друг на друга.

– Жрецы Ваирака же могут иметь семьи?

Харен ответил не сразу.

– Могут. У большинства из них есть семьи.

Дорожка круто забрала вправо, и из-за деревьев выплыл храм. Майяри невольно приоткрыла рот, поражаясь, что такую махину умудрились спрятать посреди города. Мощный светло-серый куб с уверенным величием поднимался вверх, подводясь под громадный купол. Незамысловатый, с высокими, но узкими окнами, без каменного кружева или иного архитектурного кокетства, но, несмотря на монументальность, в нём ощущалась лёгкость. Может, из-за поднимающейся от земли дымки?

Сбегая в очередной раз из общины, Майяри как-то наткнулась в верховьях горной реки на заброшенный город. Было пасмурное летнее утро, небо казалось почти таким же серым, как горы вокруг, а полуразрушенные стены парили в зелени и водяной дымке над рекой. Помнится, тогда у неё появилось ощущение, что она встретилась с живым существом – древним и очень могучим.

И сейчас было так же.

– На крепость похоже, – призналась Майяри.

– Если придётся, то храм станет крепостью, – Ранхаш холодно взглянул на серую громаду. – Он выдержал уже немало битв. Один из старейших храмов в городе. Ваирак почитается как покровитель родных земель, как защитник.

Голос харена звучал прохладно, и Майяри подумала, что он тоже не очень-то религиозен.

– Поэтому его жрецам разрешено всё, в чём заключаются главные ценности родного дома: любовь, семья, дети и право защищать.

Ранхаш отвернулся от храма.

– О да, я вижу…

Не заметившая его пасмурного настроения Майяри украдкой наблюдала, как высокий жрец, обхватив пальцами ладони молоденькой симпатичной девушки, утягивал их под свой капюшон. Судя по хихиканью, там он не ел их, а всё же целовал. Не выдержав, девушка отдёрнула руки и, порывисто обняв мужчину, крепко поцеловала его прямо в капюшон. Захохотав, жрец подхватил её и закружился.