– Да куда ж без приданного?! – Миха уставился на неё с таким возмущением, что Майяри растерялась.

У неё-то приданного нет. Неужто так нужно? Она взглянула на спину Ранхаша. Нет, если нужно, она наберёт. Слетает в Рирейские горы, там полно алмазных приисков.

– Ну, сестра, конечно, хорохорится, – мальчишка недовольно сморщил нос, – мол, если полюбит, и без приданного возьмёт. Но как отпустить без приданного? Что она, нелюбимая дочь семьи? Да, мы вдвоём от семьи остались, но не позорить же теперь предков!

О! Ну своих предков она с радостью опозорит.

Коридор закончился просторным помещением с одним окном, но почти на всю стену. Можно было полюбоваться парком.

– О, брат Миха, – проводника окликнул жрец, – мог бы ты мне помочь?

Мальчишка с сомнением посмотрел на гостей, а потом и на жреца, явно разрываясь. И проводить надо, и брат серьёзно о помощи просит. Ему хотелось успеть и там, и тут.

– Мы знаем дорогу, – разрешила его сомнения Майяри.

– Да будет прям ваш путь, господин, – он торопливо поклонился сперва Ранхашу, потом Майяри, – безопасной дороги, госпожа.

И побежал к жрецу.

Майяри проводила его взглядом и тихо пробормотала:

– Такая радостная тяга к жизни.

Твари их появлению не обрадовались, и парк огласило многоголосое разъярённое рычание. Майяри даже стало как-то не по себе, но она мужественно подошла ближе к вольеру, хотя ограждение доверия не внушало. Хлипкая сеть из металлических прутьев, которая, впрочем, даже не дрожала, когда звери наскакивали на неё. Изнутри вольер был поделён на семь частей, в каждой из которых метался только один зверь.

– Дерут друг друга, – объяснил Ранхаш.

Майяри неспешно обошла вольер три раза, но всё же с сожалением помотала головой.

– Нет, их здесь нет.

– Я распорядился, чтобы подземный город и все окрестные пещеры прочесали. И велел предупредить городскую стражу.

– Это я виновата, – поморщилась Майяри. – Если я хотя бы запомнила их точное число… А может, ещё кто-то сбежал? Эти-то похожи друг на друга, если бы один из них пропал, то я бы не поняла, какой именно.

– В тот момент Деший был важнее, – утешил её Ранхаш. – Возможно, среди арестованных попадётся кто-то, кто знает их точное число.

– А среди тех, у кого они, – Майяри кивнула на вольер, – за вторую ипостась?

– Допрашивать сложно. Осторожничаем.

– Даже обидно, что Деший не из тех, кто любит похвастаться своими грандиозными планами перед поверженным противником.

Они постояли в молчании, глядя на немного успокоившихся тварей. И Майяри отметила, что кроме едва уловимых различий в размере, звери отличались глазами: красные, красные с голубым, один красный – другой голубой, красные в голубую крапинку… Но только красные и голубые. Она в который уже раз вспомнила жуткую сцену явления хайрена Игренаэша и его рассказ.

– Я не могу понять.

– Что? – Ранхаш вопросительно посмотрел на неё.

– Как они могут стать второй ипостасью оборотня? Если его зверь умер, разве может в нём появиться новый? Как он разместится? Почему он не рвёт владельца тела, как… – она запнулась.

– Ты не очень хорошо знаешь природу оборотней, – заметил Ранхаш.

– В моём образовании уделяли много времени прививанию определённых взглядов на мир, – помрачнела Майяри, – а остальное уже в порядке очерёдности. Тем более такая мелочь, как природа… Нет, я знаю, на какой позвонок нажать, чтобы оборот спровоцировать, а в школе и анатомию подучила.

– У оборотня внутри есть что-то вроде крохотного мешка. У разных видов он в разном месте. Он очень мал, порой меньше ногтя на мизинце. Но внутри он во много раз больше, чем снаружи. Он нужен затем, чтобы хранить излишки массы. Оборотни в большинстве своём в зверином облике куда крупнее. И в двуногом облике звериный излишек массы хранится в этом мешке. Для тех, у кого зверь меньше разумной ипостаси – и для детей в том числе, – мешок работает в обратном направлении: когда оборотень в звериной ипостаси, в мешке хранятся излишки массы двуногого облика. У оборотня, лишившегося зверя, этот мешок сохраняется. Кто-то утверждает, что именно из-за него лишенцы чувствуют внутри сосущую пустоту, но я больше склоняюсь к тому, что им не хватает второго сознания. Мы не привыкли быть одни в своей голове.

– Ага, значит, теоретически этого зверя, – Майяри указала на вольер, – можно подселить в… м-м-м… мешок?

– Сознание в любом случае должно разместиться здесь, – Ранхаш постучал себя по виску, – а вот телесный облик должен привязаться к мешку. Мы предполагаем, что Деший нашёл способ привязать зверя. А если он привязан к мешку, то попытка вырваться на свободу, разорвав обладателя тела, выльется в оборот в звериную ипостась. Зверь пытается вырваться, тянет за собой мешок, к которому привязан, выворачивает его, а когда выворачивается мешок, происходит оборот. Но это предположение. Мы ещё не разобрались в их природе. Мёртвое тело, низший дух и душа, и в целом это живой зверь.