Я смотрел на гранд-мэтра потрясённо, не верил услышанному и только качал головой. Наверное, это сон, потому что быть на самом деле такого не может. Но его сиятельство сделал контрольный выстрел

– Нельзя её потерять, нельзя... И если придётся выбирать, - пауза позволила мне самому продолжить фразу между кем и кем выбирать, и Делегардов продолжил, - я выберу Лиззи. И только её.

Он улыбнулся устало и откинулся на спинку кресла. И стало понятно - да, вопрос кого выбрать, у него не стоит. На лице было ощущение оплеухи - щёки горели, а в груди теснило от недостатка воздуха. Я встряхнул головой раз, другой, но справился с собой, встал и откланялся.

– Позвольте идти, ваше сиятельство?

– Можно, Зуртамский, можно. Идите, - проговорил гранд-мэтр добродушно.
– Ещё одно. Сегодня в узком кругу празднуем нашу победу - успешное выступление на императорском балу, подписание нового Устава. Жду вас у себя, к ужину. Прошу не опаздывать.

Весь день меня раздирали противоречия. Хотелось заставить старого князя изменить своё мнение, выгнать наглую девчонку из Академии и наконец наслаждаться спокойствием.

Но, взглянув на ситуацию с другой стороны, я вдруг понял, что если выгнать подлеца Ларчи, то останется... пустота?

Это и мучило: выгонят щенка, станет пусто.

Кого дразнить? Кого пугать? К кому подкрадываться? А кто будет мне зло смотреть вслед? Кто будет шарахаться, даря мне чувство превосходства?

Это приятно, это согревает. Но это мелочи, мальчишество. Глупые эмоции.

Куда важнее другое. Если поверить в то, что придумывает все эти замечательные штуки -новые снаряды, сплавы, алхимические формулы - девчонка (хоть это и трудно, и всё ещё не помещается в моей голове), то кто же тогда будет всем этим заниматься?

И вот этот тоненький голосок разума, который почему-то казался мне подлым и нечестным, оказывался сильнее голоса справедливости, требовавшего негодную лгунью выставить прочь из Академии.

И мне уже не хотелось, чтобы её выгоняли.

Выплеснуть ненависть на саму маленькую дрянь? На эту обманщицу, переодетую в мужское платье? Да. Наговорить ей гадостей, запугать, внушить ужас? Да! Хотелось видеть её страх, почтение, раболепие, её просящий взгляд, униженно согнутую спину, слёзы обиды в глазах. Но вышвырнуть, используя свою власть и связи, или вынудить её уйти по доброй воле уже не хотелось.

А вынудить легко. Я бы с лёгкостью мог это организовать. Всеобщая травля, например. Это совсем несложно.

Намекнуть парням, чтобы облили её лавку в столовой сладким сиропом, опрокинули её тарелки.

Или мышь.

Барышни боятся мышей, это всем известно. Мышь в тарелке. Дохлая. Повизжит наш Ларчи своим ломким голоском!..

Я даже улыбнулся, представляя эту картину.

А можно и по-другому.

Можно запереть её в аудитории на время обеденного перерыва. Можно незаметно похитить её денщика и увезти далеко за пределы столичного округа. Да просто подстеречь её в тёмном углу и поставить перед фактом: или она убирается, или... что?

Мой азарт с шипением сдулся: я опять осознал - без Ларчи, без той злости, что он будил во мне, будет скучно, пресно, неинтересно.

Внутри что-то гудело, зудело, царапалось и толкало идти. Идти и искать эту наглую девчонку, заглянуть ей в глаза. Что-то сказать, громкое, сильное, может быть злое. Или гневное.

Заорать на неё.

Зарычать. Зашипеть...

И я весь день рыскал по Академии, подгоняемый этим чувством. Вокруг было тихо и безлюдно - выходной день.

Но переодетую девчонку так и не встретил.

Вечером, едва я вошёл в гостиную графа Делегардова и успел раскланялся с его домочадцами, нас пригласили к столу.

Лиззи уже была здесь. Да, в доме князя она была Лиззи Арчинской. В простом платье, с причёской, из которой выбилась завитая короткая прядь, с глазами, устремлёнными в пол. Она сидела на диванчике рядом с княгиней, пока гранд-мэтр и Вальдемар о чем-то беседовали. Показалось, что моё появление радости не вызвало.

Зато юная княжна встретила меня сияющим взглядом и мгновенно расцветшей улыбкой.

И только воспитание не позволило ей броситься навстречу, хотя по глазам было видно -очень хочет.

Мы разделились по парам и прошли в столовую.

Его светлость вёл Лиззи. Её платье сегодня было скромнее, чем на балу, но она в нём казалась такой же нежной и воздушной. И я ловил себя на мысли, что хочу убедиться: она живая и настоящая или кажется, видится во сне?

Я даже пожалел, что мне выпала честь вести к столу не её, а Мараю Делегардову. Княжна очень мило смущалась, опускала глаза, двигала плечами так, что драгоценности сверкали и переливались в свете магических светильников. Снова поднимала на меня взгляд, заглядывала в глаза, улыбалась и чересчур сильно опиралась на мою руку, едва не повисая на ней.