Огромный и сильный кайген сейчас выглядел одиноким и потерянным. Я чувствовала его опустошённость. И я его понимала. Когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову, мир вокруг видится враждебным и серым. Хочется спрятаться или найти того, кто обнимет тебя и закроет твоё сердце собой. Что-то похожее я ощущала в тот день, когда он принёс меня к Ирридэль и рассказал правду о Хель-Тери, кайгенах и истинных причинах противостояния наших народов.

Того привычного мироустройства, в котором он привык существовать уже не будет никогда. И ему только предстоит научиться с этим жить.

Муж прерывисто выдохнул, и я, глядя в его обескураженное лицо, набралась смелости заговорить:

– Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И мне сложно что-либо советовать в этом случае, но я с уверенностью могу сказать, что Лаэрта тебя очень любила, какие бы отношения её не связывали с твоим отцом.

Кайген поднял голову, устремив на меня взгляд своих синих глаз. Он мне не верил. Это читалось у него на лице.

– Здесь повсюду охранная магия. В каждом предмете, - обвела рукой комнату я.
– Даже покрывальце в колыбельке - это мощнейший защитный артефакт. Она пыталась тебя уберечь от любой болезни, чужого воздействия и беды. И то ожерелье, которое висит у тебя на шее, тоже её работа. Это артефакт силы. Полагаю, он увеличивает возможности твоего дара в десятки раз.

Муж недоверчиво моргнул, коснулся пальцами ожерелья на своей шее и растерянно выдал:

– Эта вещь принадлежала отцу. Он никогда её не снимал. Но зачем-то надел на меня ожерелье и свою кольчугу в тот день, когда погиб.

– Так твоя збрага принадлежала ему?!
– потрясённо осознала я, огляделась по сторонам и поняла нечто очень важное.
– Эта комната не похожа на клетку для пленницы. Её создали с любовью, вниманием к мелочам и заботой. А то, что ты называешь кольчугой, на самом деле является редчайшими магическими латами, делающими их владельца неуязвимым к любым ударам. В том числе и магическим. Такие вещи невозможно создать под давлением или по приказу. В них вкладывают слишком много силы, знаний и труда.

– Что ты хочешь сказать?

– Я пытаюсь до тебя донести, что все эти вещи красноречивее любых свидетелей говорят об истинных чувствах твоих родителей. У меня нет сомнений, что они любили друг друга. И тебя они тоже любили...
– тихо добавила я.

Муж молчал. Смотрел на меня, и в глазах его вихрем мелькали эмоции. Такие живые и понятные мне.

– Спасибо, - внезапно туго сглотнул он, давая понять, как важно для него было услышать то, что я сказала.

Я чуть повела плечом, отрицая свою причастность к очевидному факту. Любой внимательный и грамотный человек, на моём месте, сделал бы какие же выводы.

– Ты не обидишься, если я порошу тебя уйти?
– пристально наблюдая за мной, выдохнул муж.
– Я хотел бы немного побыть один.

Да на что тут обижаться? Если честно, мне самой нужно было переварить вскрывшиеся обстоятельства. Я потрясена не меньше.

– Нет, конечно, - попыталась улыбнуться ему я, и кайген неуловимо быстро поймал мою ладонь, мягко поглаживая мне пальцы.

– Всё хорошо, - осторожно высвобождая руку, заверила его.
– Я буду с Сигрид или в нашей спальне.

Муж кивнул, и я, подошла к двери, подождала, пока мужчина её откроет, и вышла наружу.

Г олова раскалывалась от множества мыслей. Я всё время думала о Лаэрте и её судьбе. Почему в Эринее её считали погибшей? Это намеренное искажение фактов, или после того, как она исчезла, маги крепости предположили, что принцесса умерла? Эуреза мне всегда говорила, что Лаэрта погибла во время боя - её разодрали эйтары. Кто был свидетелем этого события, и было ли оно в действительности вообще?

В истории с Хель-Тери теперь было ещё больше тёмных пятен, чем мне виделось раньше. Я вообще не знала кому и чему могу верить. Неоспоримыми для меня сейчас были только факты. И то, что я увидела в мансарде, свидетельствовало о чётком понимании родителей мужа, кем является их ребёнок и какую огромную важность его жизнь значит для обоих народов. Гербы Крайвенов погибший оэн Эдерхейда вырезал повсюду неспроста, и сомневаюсь, что Г орд Четвёртый не знал об этом.

Двуединый, а я всё гадала, каким образом в разрушенной Хель-Тери без сбоя сработала магия крови, ведь я не родная дочь Эурезы! Хотя, возможно, я стала составным элементом магической конструкции совершенно по другим критериям. Но в том, что основная схема с обеих сторон завязана на моём муже, я теперь не сомневалась.

Немыслимо, если бы Эуреза только знала за кого на самом деле выдаёт меня замуж!

Пребывая в состоянии крайней задумчивости, я добралась до своей светлицы, сквозь приоткрытую дверь которой, услышала застенчивый смех Сигрид и тихий голос Харва, рассказывающего девушке какую-то весёлую историю.

Позволив себе незаметно понаблюдать за этой парочкой со стороны, я невольно засмотрелась. Белочке парень явно нравился. Щёки её зарделись, глаза сверкали, а губы то и дело подрагивали от улыбки. Что касается Харва, то с его стороны симпатия была очевидна. Похоже, муж именно поэтому и приставил его к двери девушки.