Чтобы не мешать мне назойливым вниманием, Каерин опустился неподалеку в удобное мягкое кресло и запустил голограмму. Призрачная зеленокожая девушка принялась рассказывать о теракте, произошедшем на другом конце космоса на планете с просто непроизносимым названием. Ариец внимательно смотрел межгалактические новости, в то время как все мои мысли занимал нескончаемый гадкий ужин.

От очередной ложки супа, за одно изготовление которого чудо-повара хотелось с особой жестокостью утопить в нем же, меня отвлек короткий сигнал. Каерин открыл входную дверь, и за ней оказался невысокий молодой паренек в форменной одежде стального цвета. Он был сильно взволнован, и его сумбурная речь сводилась к тому, что в ядерном отсеке корабля случилось чрезвычайное происшествие, и поэтому на нижних ярусах срочно требовалось присутствие адмирала.

– Руководителей служб я настоятельно просил сегодня вечером меня не беспокоить, если только наш корабль не будет затягивать в черную дыру. На моем крейсере работают лучшие высококвалифицированные специалисты, и я полагаю, что они смогут уладить возникшую проблему самостоятельно.

– Если поломку в ближайшее время не устранить, то с огромной долей вероятности наш корабль в вакууме разорвет на миллиард деталей, - сделал большие глаза собеседник.

– Я не достаточно ясно выразился?
– поднял бровь Каерин.

– Простите за беспокойство, адмирал, мне не следовало вас тревожить, - произнес паренек и запнулся, стоило его взгляду зацепиться за меня.

– Свободен, - коротко приказал ариец.

Наверняка, со стороны мы с Каерином представляли собой весьма милую картину: я, ужинавшая в постели, с растрепанными волосами и адмирал в домашних тапочках с пультом от голограммного вещания. Отменное зрение сыграло с помощником механика плохую шутку - он покраснел до самых кончиков ушей и что-то невнятно пробормотал, прежде чем вовсе испариться в воздухе.

В отличие от внешне спокойного адмирала я оказалась напугана предстоящей перспективой распасться на миллиарды частиц, и потому заметила:

– Ты можешь смело отправляться в ядерный отсек, я никуда не денусь с корабля в открытом космосе, к тому же с таким милым украшением, как сверхчувствительный рабский браслет.

– Если ты подобным хитрым образом пытаешься выпроводить меня из каюты, то можешь даже не надеяться: я ни при каких обстоятельствах не уйду раньше, чем ты доешь свой ужин.

– Каерин, ты просто невыносим, - с чувством сказала я, отложив столовые приборы в сторону.
– Я не могу больше это жевать.

Глаза арийца в мгновение зло сузились, и он заметил голосом, не обещавшим ничего хорошего никому в радиусе нескольких световых лет:

– Если ты не будешь есть сама, то я стану кормить тебя лично, но при этом не гарантирую, что ограничусь одними лишь прелюдиями.

В полной мере оценив нерадужную перспективу, я молча взяла вилку обратно в руку и под недобрым взглядом мужчины воткнула ее в кусок мяса. Ариец успокоился, когда я продолжила ужин, но порция была слишком большой, если не сказать, великанской, и, в конце концов, я не выдержала. Я не заметила, как оказалась в санитарной комнате, неосторожно разбив тарелки об пол, и меня стошнило. Я предусмотрительно заблокировала за собой в дверь, но имперец, немыслимым образом выломав ее из стены, оказался за моей спиной:

– Что с тобой происходит, Минам?
– схватился за голову мужчина.

– То, что и должно было случиться, учитывая обильный ужин, которым тебе вздумалось меня накормить.

– Я наивно полагал, что прошлый эпизод, имевший место быть в отеле, был единичным, но теперь вижу, что нормальное питание для тебя в принципе недопустимо, - произнес шокированный имперец.
– Что же ты с собой сотворила, Минам?

– Все это было ради науки, - тяжело облокотилась я о стену.

– Какая ко всем черным дырам космоса наука?! Ты же живешь на наркотиках, бледная, худая и изможденная!
– вызверился мужчина.

– Она никогда не могла обойтись без жертв, а в непредсказуемой генной инженерии они неизбежны тем более.

– Страдать априори должны бесчисленные лабораторные животные, над которыми вы, врачи, проделываете свои безумные опыты!

– Но это не этично.

– А то, что ты с собой сделала, разве этично?!

– По крайней мере, это честно - самой отвечать за свои ошибки, - упрямо ответила я.

– У тебя очень извращенная нравственность, Минам, и у меня буквально взрывается мозг, когда я пытаюсь тебя понять! За свою жизнь я многое повидал, но то, что делаешь ты - за гранью добра и зла. Ты уничтожаешь саму себя, кропотливо и методично.

– Это мой выбор, Каерин, - тихо ответила я.

– Я тебе уже говорил, что отныне у тебя его больше нет! Я не позволю тебе достичь своей цели.

От взорвавшихся внутри ярких эмоций мне захотелось раствориться в пространстве и во времени и больше никогда не видеть невыносимого арийца. Осознав безвыходность ситуации, я закрыла глаза в попытке унять сильную головную боль.

– Как я могла забыть, что с недавних пор я меньше, чем насекомое! Бесправное существо второго сорта, не имеющее своего мнения и зависящее от сумасбродной воли хозяина.