Роль подноса играла белая Лешина рубашка в упаковке. Я схватилась за голову. Выкуп назначен на одиннадцать. Леша наверняка сегодня с друзьями прощается с холостяцкой жизнью. Значит, рубашки он не хватиться. Вернее, хватиться в последний момент. И на выкупы приедет непонятно в чем.

Я живо представила, как Осиповна, самая вредная бабка в нашем доме, говорит своим подругам, осуждающе качая головой: «Ох и зятя привела Лачиным дочка!». И поджав губы добавляет: «Шалопут, как есть! Шалопут и раздолбай.»

Осиповна, не смотря на внешнюю праведность, первая сплетница на районе. Через сутки о досадном происшествии будет знать полгорода.

Мысли заметались. Я схватилась за телефон. Но Леша трубку не взял. Впрочем, так я и предполагала.

Просить папу? Но он вымотался не меньше меня и мамы. Если не больше. Да и, по сути, виновата я. Костюм и нужную мелочевку отделила сразу. Рубашку тоже. Только потом накидала на нее свою мелочевку и так и отнесла в комнату – удобно. А вот вернуть забыла. Кинула впопыхах на пуф и умчалась дальше.

Раз сама напортачила, значит, мне и исправлять. Тем более, что еще детское время, начало десятого. Да и на улице светло. А я пешком не пойду. Возьму машину.

Закусив губу, я торопливо, но соблюдая все предосторожности, чтоб не потревожить родителей, собралась, схватила злосчастную рубашку и ключи от машины, и мышкой выскочила за дверь квартиры.

Квартиру для нас с Лешей папа купил недалеко, через две улицы от нашего дома. Пять минут пешком.

Я припарковалась на уже привычном месте, в нескольких метрах от подъезда. Схватила рубашку и птичкой взлетела на третий этаж. Раз такое случилось, заодно быстренько отутюжу ее. Леша и не догадается, что я так лопухнулась.

Новенький замок открылся на удивление легко и бесшумно. Я пристроила сумочку на табурете, заменяющем собою тумбочку. Мебель в квартире уже была, но еще не вся. Остальное докупим после свадьбы.

На улице летние сумерки только обняли город, но в квартире уже было темно. Я потянулась к выключателю и застыла: в квартире кто-то был. В спальне горел свет. Послышался стон. А затем с придыханием, томно, не оставляя никаких сомнений в том, что сейчас происходило в спальне:

– О-о-о-о! О, дааа! Лееешенька!

Ноги стали ватными, а сердце сначала споткнулось, а затем зачастило с утроенной силой. Стало так стыдно, словно я стояла рядом и глазела.

А в спальне события неслись по нарастающей. Хриплое учащенное дыхание перемежали громкие стоны. Похоже, действо приближалось к кульминации.

Подобное звуковое сопровождение мне уже доводилось слышать. Несколько лет назад Светка показала мне порнофильм. В свои пятнадцать я все еще была на удивление наивной. На первой же откровенной сцене я зажала уши и выбежала из комнаты. Подруженька потом еще долго насмешничала и подтрунивала надо мною, в подробностях воспроизводя звуковую дорожку.

Поэтому я сейчас точно знала: в спальне Светка. Но… как? С кем?

Почти против своей воли я сделала несколько шагов и заглянула в открытые двери спальни.

Обнаженная Светка стояла на кровати на четвереньках. Ярко-алая помада на губах наполовину съедена, наполовину размазана по лицу. Глаза закрыты. Мне показалось, что она не здесь, а где-то в другом месте, вся погружена в ощущения.

Сзади к заклятой подруженьке пристроился мой жених. Глаза тоже закрыты. Волосы влажными сосульками падают на лицо. Пальцы судорожно вцепились в Светкины бедра. Леша двигался сильно и ритмично. И каждый его заход сопровождался не то шлепком, не то чпоком. Меня замутило.

По-хорошему, нужно было повернуться и уйти. Но ноги словно вросли в пол.

И тут Светка открыла глаза. Я как будто со стороны наблюдала, как все шире открываются ее глаза по мере того, как осознание проникает в мозг. Внезапно все ее тело прошила крупная судорога. С губ сорвался полустон-полувсхлип. Глаза закатились. Руки, на которые Светка опиралась, подломились и она рухнула лицом в кровать.

Почти сразу же пика достиг и Алексей. Блаженно похлопал Светку по заднице и… увидел меня.

Во мне боролись отвращение, обида, какая-то иррациональная злость. И где-то глубоко внутри меня мерцали искорки понимания, что в произошедшем виновата я. Виновата, а потому получила, что заслужила.

Тем временем Светка сползла с разоренной постели и, не удосужившись прикрыться, приблизилась ко мне и с сожалением уронила:

– Жаль!

Чувствуя себя идиоткой, я уставилась на заклятую подружку, не понимая, чего ей жаль. А Светка вдруг рассмеялась злым, чуть истеричным и в какой-то степени надменным смехом. По спине пробежался холодок от этого жуткого звука. Я поежилась и сделала шаг назад. Но Светка вдруг перестала смеяться и схватила меня за руку: