– Одним из сегодняшних лотов будет ужин с прекрасной дамой за столиком на двоих. А прекрасная дама не смогла прийти. По очень уважительной причине. Но это не отменяет необходимость найти ей замену в самом срочном порядке. Вот Наталья и поужинает с тем, кто купит лот.

Во-вторых, оглядываясь вокруг в поисках путей отступления, я заметила спешащего ко мне Романа. Бывший любовник был взлохмачен. Сексапильная небритость выглядела неопрятной. Не застегнутый пиджак не скрывал несвежую небрежно заправленную в брюки рубашку. Я с ужасом поняла, что Роман пьян. Как говорится, в хлам.

Сопротивляться цепким лапкам мэрши я перестала мгновенно. Уж лучше она с ее идиотским аукционом, чем публичный скандал с пьяным бывшим любовником.

Обычно подобные благотворительные вечера включали в себя ужин, танцы и, конечно, аукцион. Первое и второе входило в запредельную стоимость входного билета. А вот аукцион был отдельной песней. Что только не продавалось на подобных мероприятиях! Как-то, помнится, я сама приобрела таким способом абсолютно ненужную мне бронзовую скульптуру мужчины и женщины в странных архаичных одеждах и дурацкой позе высотой в полтора человеческих роста. Кстати, приобретение до сих пор украшает задворки моего сада. Другого места для идиотского приобретения я не смогла найти.

И вот теперь я сама стану лотом. Докатилась.

Жанна снабдила меня шикарной черной полумаской и номером "13" на руку. Я была последним лотом. После того, как меня продадут, начнется ужин, затем танцы.

На этой мысли я нервно споткнулась. И наконец-то вернулась в реальность. Оказалось, торги начались уже давно. И сейчас на кону стоял лот номер десять — великолепная сапфировая парюра. С неожиданной для себя завистью я наблюдала, как Жанна демонстрирует один предмет за другим. Что-то госпожа мэрша крутила в воздухе во все стороны. Что-то одевала на на девушку-модель. Роскошную сапфирово-бриллиантовую диадему Жанна водрузила на собственную голову. По залу прокатилась волна задушенного смеха, плохо замаскированного под кашель. Я поперхнулась воздухом. То ли Жанна скорчила какую-то неподходящую гримасу, то ли как-то странно отклонила голову, то ли это игра освещения. Но в этот миг госпожа мэрша была до невозможности похожа на чуки- венерианского примата. Но Жанна этого словно не заметила и залихватски открыла торги:

– Итак, дамы и господа, стартовая цена этого шедевра ювелирного искусства всего сто тысяч галактических кредитов! Кто даст больше?

Из зала тотчас понеслись выкрики: "Сто десять", "Сто двадцать". Цену поднимали маленькими шагами. И я в общем-то могла понять почему: ну куда в наше сумасшедшие время носить такую красоту? Но женщины во все времена оставались женщинами, торги постепенно набирали обороты. Мне тоже вдруг отчаянно захотелось эту парюру. До дрожи, до потемнения в глазах. Сразу пропали все рассуждения о том, что носить такое не куда. Осталось только не рассуждающее "Хочу!” А тут еще Жанна, словно в издевку, приостановила торги и вновь начала расхваливать камни. Я жадно смотрела на колье в ее руках. Пальцы просто зудели от желания подержать изысканную ювелирку в руках. Я сама себе поражалась. Да, сапфиры. Да, работа изысканная и, вероятнее всего старинная. В наше время потребности в таких украшениях уже действительно нет. Но ведь хотелось!

Между тем торги возобновились. Цена уже перевалила за двести тысяч. Я горько вздохнула. Даже если бы у меня была возможность поучаствовать, я бы уже сдулась. Нет у меня сейчас возможности потратить такие деньги на драгоценные камни. И еще долго не будет. От разочарования стало физически больно. Хотелось закрыть глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать. Цена бодро перевалила за триста пятьдесят тысяч. А я не могла понять, что со мною происходит. Я никогда и ничего так не хотела.

Между тем, парюра, по-видимому, нашла своего нового хозяина:

– Итак, господин Ван Дейк дает за эту великолепную сапфировую парюру четыреста двадцать тысяч галактических кредитов! Кто больше? — Жанна упивалась своей ролью, обводя зал требовательным взглядом. Зал молчал. — Четыреста двадцать тысяч — раз!

Зал вдруг подозрительно притих, словно что-то предчувствуя.

– Четыреста двадцать тысяч — два!

И снова тишина. Жанна уже подняла традиционный молоток.

– Четыреста двадцать…

– Один миллион галактических кредитов.

Зал ошарашенно застыл с приоткрытыми ртами. Комичнее всех выглядела Жанна с выпученными глазами и открывающимися-закрывающимся ртом. Я едва не прыснула со смеху. Но госпожа мэрша была матерой светской львицей и быстро взяла себя в руки:

– Один миллион галактических кредитов — новую цену Жанна произнесла так, словно пробовала ее на вкус — предложил господин…

Мужчина правильно понял повисший на конце фразы вопрос и, выйдя на свет представился:

– Миарон.

Зал ахнул. А я поджала губы. Это был так хорошо знакомый мне морунец.

Жанну инопланетное происхождение гостя ничуть не смутило. Она приторно улыбнулась:

– Господин Миарон…. А дальше?

– Достаточно имени.

Морунец слегка улыбнулся и оперся плечом о колонну в тени которой, по-видимому, и прятался все это время. От этого проблеска улыбки Жанна просто поплыла. Не знаю как кому, а мне было до тошноты противно смотреть как женщина пускает слюни на инопланетника.

Но госпожа мэрша меня снова удивила, мгновенно собравшись:

– Итак, господин Миарон дает один миллион галактических кредитов за платиновую парюру, украшенную сапфирами и бриллиантами. Кто больше?

Но дураков не было.

– Один миллион — раз!

По залу плыла тишина.

– Один миллион — два!

Зал затаился. Кажется, даже не дышал.

– Один миллион — три! — Жанна взяла театральная паузу — Продано!

Мне сбоку хорошо было видно, как мэрша обвела зал странно триумфальным взором: