* * *

Мама говорила, что бабушка надорвалась лет в 30–35, когда работала в поселковом магазине. Почти всю жизнь она прожила в поселке Лобва. Это в Серовском районе Свердловской области. До войны, во время её и после неё она была бессменным руководителем магазина, подчинявшегося железной дороге. Магазин торговал всем, от продуктов до товаров первой необходимости. А так же второй и третьей необходимости. Завидовать тут было нечему. Продавцом в магазине тоже была она. И уборщицей тоже. Прием товара тоже осуществляла она. Грузчик, который принимал товар в ящиках и мешках на станции и разгружал его в магазине, тоже был только один. И это тоже была она. Вела учет, продажи и заказ нового товара. В поселке были еще два магазина, она ходила туда, смотрела какого товара нет и заказывала его себе в магазин. Железная дорога оперативней выполняла заказы, чем снабжение «конкурентов». Такой вот старинный «маркетинг». Дед конечно, помогал по вечерам, после работы, но основная работа была на ней. Нередко они вместе допоздна продавали товар, пользующийся спросом, который она заказала в большом количестве и которого не было в других магазинах. Естественно, в таких условиях её магазин был лучшим, она постоянно перевыполняла план. Это поощрялось. Почетными грамотами, которые даже не собирались, т. к. толку от них не было никакого. Даже печку топить…

Да, ее семья не голодала. Но платила за это бабушка, своим здоровьем. Да и мало кто голодал тогда в поселке. Только бездельники. У всех было свое хозяйство. У бабушки в шестидесятые года была даже корова. Она была сильной женщиной, вела хозяйство железной рукой. Дед был веселым человеком, балагуром и шутником. В семье он был на вторых ролях.

Пенсию она получила обычную, как рядовой продавец. Никаких званий вроде «Ветеран труда» не имела. Орденов и медалей не заимела. Наверное, их просто не давали в Лобве. Обычный рабочий поселок где-то в середине огромной страны. Таких поселков может сотня тысяч. Никаких медалей не напасешься. Выйдя на пенсию, бабушка взяла деда в охапку, продала дом в Лобве и переехала в Свердловск. Здесь жили их дочери, уехавшие ранее учиться, да здесь и оставшиеся. На деньги от дома сделали первый взнос на 1-комнатную кооперативную квартиру, и стали свердловчанами. Дед работал на шарико-подшипниковом заводе и умер, едва выйдя на пенсию, 1 октября 1971 года. На следующий день после того, как родился я… Возможно именно я послужил причиной его смерти. Дед выпивал, как и все вокруг. По праздникам. Вот и случился неожиданный праздник. А на следующий день дед умер. Такие дела.

Бабушка жила в квартире одна, а когда стала старенькой и уже не могла себя обслуживать, переехала к нам. Некоторое время спустя мы сделали родственный обмен: я по документам переехал в однокомнатную, а бабушка к маме, в двухкомнатную. Состояние бабушки постепенно ухудшалось и мы подстраховывались от возможных юридических проблем. Которые могли возникнуть из-за возможной невменяемости бабушки. Естественно, это происходило тогда, когда она была еще адекватной и с полного её согласия.

Этому очень была недовольна моя двоюродная сестра, дочь маминой родной сестры. Она считала, что надо поделить так: квартиру — ей, а бабушку — нам. Так и была заявлено, в пылу спора. Она была барышней на выданье и собственная квартирка, пусть даже такая маленькая, ей бы не помешала… Естественно ее никто не послушал, даже собственная мать, мамина сестра, была на нашей стороне. Ей очень не хотелось брать бабушку к себе, тоже в двухкомнатную. Не хотелось за ней ухаживать, мыть, прибирать, стирать. Ее вполне устраивало изредка приходить к нам, проверять, как это делаем мы и спрашивать «Ну как ты, мам?»

А бабушка была все хуже и хуже. Угасала постепенно, но постоянно. Ей уже стало тяжело ходить по квартире. В туалет она ходила в ведро, которое стояло около её дивана. Мысли путались, она или лежала или сидела на диване. Уверяла, что почти не может уснуть и бодрствует ночи напролет, хотя дрыхла и похрапывала как ночью, так и днем. Ночи и дня для нее просто не существовало. Например, однажды она разбудила меня, посреди ночи, спящего в одной с ней комнате и спросила: «Вы почему потолки-то не белите?». Я посмотрел на потолок и не нашелся, что ей ответить. В ночном полумраке он действительно выглядел серым.

Сейчас бабушкино ведро стояло около её дивана, значит это уже был период ее полного угасания. Она по-прежнему спала. Я подобрал будильник с пола, вышел и закрыл за собой дверь комнаты.

* * *

Стрелка звонка у будильника стояла на восьми утра. Именно во столько я проснулся. Куда же я собирался, в такую рань, по меркам моей жизни в XXI веке? Я принялся вспоминать, чем занимался в январе 1993 года.

Так. Школу я закончил в 1988. В этом же году поступил в УПИ, на радиотехнический факультет. Проучился три курса и ушел в «академический отпуск». Это был такой термин. Когда студент заваливал сессию, он оставался на второй год на прежнем курсе. Первая сессия за этот курс у него уже была сдана. Поэтому он гулял полгода. Возвращался учиться с новой группой и пытался вновь научиться тем предметам, что не сдал первый раз. Я не сдал на III курсе теорию автоматического управления. Значит это было в 1991 году. Потом летом я поехал на «целину» в Томск, а дальше жизнь закрутила — понесла. После путча 1991 года я вернулся с «целины» в другую страну. Денег нам там не выплатили, сказали получим позже.

Осенью я попал на работу в магазин «Кировский», смотрел там за игровыми автоматами, которые стояли недалеко от входа. Обменивал молодежи рубли на «пятнадчики», которые те просаживали в автоматы. Пытались обмануть алгоритм, настроенный отдавать только часть от того, что туда вбросили. Когда автомат, по моим наблюдениям, накапливал серьезную сумму, я вставал «поиграть» за него сам. Переключал его в режим максимальной выдачи, о чем сигнализировал маленький прямоугольник в левом верхнем углу экрана, незаметный другим игрокам. Через несколько минут автомат давал мне выиграть. Я нажимал «удвоить» до тех пор, пока не накапливался большой выигрыш. В нормальном режиме даже был шанс нажать эту кнопку в нужный момент и действительно удвоить сумму. Редко — два раза. Три раза — совсем редко. Четыре — на моей памяти никто не нажимал. «Снимали» выигрыш. Если он был. В режиме максимальной выдачи «промахнуться» было невозможно. Я не наглел и больше трех раз тоже не нажимал. Чтобы многочисленные зрители ничего не заподозрили. Я играл по максимальной ставке, поэтому выигрыш и так был значительным. Потом снимал его и переключал автомат в обычный режим. Аппарат радостно визжал с минуту а потом уходил в глубокой минус и работал, фактически, только на прием монет. Так происходило со всеми пятью автоматами, что у меня были. За смену, по плану, я должен был наменять «пятнадчиков» на 300 рублей. Все, что сверху, шло мне в карман. Другой зарплаты не было. Она была не нужна, ведь за смену выходило 400–500 рублей. Значит 100–200 рублей были моими.

Для примера, пачка сигарет «Космос», которые считались тогда вполне приличными, стоили у бабушек на рынке 5 рублей. Цена вполне себе «рыночная», ведь в государственной торговле сигарет, тем более с фильтром, было не купить. По городу я передвигался строго на такси. Поработав там буквально несколько дней, я получил деньги за «целину». За два месяца тяжелой работы на стройке, где мы вручную месили бетон и стоили дома из бруса, я получил целых 900 рублей.

Хмыкнув и достав из поясной сумки выручку за полдня — 300 рублей, я пошел на второй этаж магазина. Там располагались коммерческие магазины, торгующие импортными вещами. Приобрел за 1200 рублей черный фирменный костюм adidas. Я его давно присмотрел, мне нравился материал из которого он был пошит: «мокрый эластик». Он был гладкий и чуть блестящий.

Потом наступил 1992 год. Я вышел из «академа» и попробовал учится вновь. Но интерес уже пропал. Вокруг развивались коммерческие структуры, люди зарабатывали деньги. Грызть гранит науки еще два с половиной года было скучно. Да и денег в семье становилось все меньше. На лето мама устроила меня сторожем в институт «Росгипроместпром». Она то ли подрабатывала там, то ли у них был официальный договор с НПО «Автоматика». Она писала для бухгалтерии программу в процессоре электронных таблиц SuperCalc. Таблицы Excel тогда еще не был распространены, как и система Windows, все работали в MS-DOS. Бухгалтерской программы 1С совсем не было. Поэтому каждая бухгалтерия выдумывала автоматизацию процесса самостоятельно. У кого вообще были компьютеры.