Глава 42

Николь прижала руки к полыхающим щекам, сделала пару вдохов-выдохов и шагнула к дверям, которые услужливо распахнулись перед ней. Майкл сразу же снял очки, и наблюдал с улыбкой пока она подходила к нему.

— Привет! — первым сказал он, скользя взглядом по ее фигуре.

— Привет! — ответила Николь, смущенно опустив глаза и разглядывая свои босоножки.

— Когда-нибудь ездила на мотоцикле?

— Нет, ни разу. — отрицательно мотнула девушка головой.

— Не боишься? — спросил он, подавая ей шлем. Николь вздрогнула от этого вопроса и тут же перед глазами промелькнула сцена, когда ей уже задавали этот вопрос, но только это был салон дорогой машины и голос был совсем другим. Николь невольно повела плечом, сбрасывая наваждение.

— Нет, не боюсь! — уверенно ответила она ему, как когда-то ответила другому человеку.

— Отлично! Даже не сомневался, что ты так скажешь. — улыбнулся Майкл, перекидывая ногу через сидение и заводя байк, мотор которого издал глухое, почти утробное животное рычание. — Тогда садись! И держись крепче.

— За что? — спросила Николь, усаживаясь позади мужчины.

— За меня! — сказал Майкл, повернув к девушке голову.

— А! Хорошо! — кивнула Ники. Она положила руки на талию Майкла, села поудобнее, но так, чтобы не прикасаться к его спине. Ей казалось, что это было бы слишком интимно и не правильно.

Майкл крутанул ручку газа, по байку прошла вибрация, а у Николь сердце сжалось в маленький комочек от предвкушения. Мотоцикл рванул с места, и она не смогла сдержаться и завизжала, вцепившись в куртку мужчину.

— Держись за меня! — крикнул Майкл. Николь послушалась, протянула руки и сцепила их в замок на его твердом животе.

Они ехали недолго, наверное, не больше получаса, но и этой короткой поездки хватило, чтобы пробудить внутри невероятный восторг, разогнать адреналин по крови, который казалось взрывался изнутри пузырьками, щекоча нервные окончания. Когда они съехали с трасы и остановились на небольшой песчаной площадке, Николь стащила с себя шлем и сидела, оглушенная эмоциями, с широкой ошарашенной улыбкой. Майкл тоже снял шлем, обернулся к девушке, поймал ее взбудораженный взгляд, прошелся по ее счастливому лицу, такому открытому и невинному, такому молодому, и вдруг ощутил, как нечто кольнуло его в сердце, сжало его душу, провело раскаленным ножом по венам, вскрывая их и принося тревожное сожаление и еще что-то, что потянуло тяжелым грузом вниз. Он отмахнулся от эмоций как от назойливой мухи.

— Приехали! — сказал он, слезая с байка и помогая Николь. Он открыл одно из багажных отделений, достал оттуда плед и бутылку вина, а из другого багажника небольшую корзинку для пикника. — Хотел устроить небольшой сюрприз! — ответил он на удивленный взгляд Николь. — Пойдем, покажу тебе одно место. Уверен, что тебе понравится. — он направился к кустам, что росли вокруг площадки, где они остановились, раздвинул ветви, обернулся к Ники и кивнул ей, приглашая последовать за ним. Заинтригованная, девушка двинулась за мужчиной. Они шли по узкой песчаной тропке, которая огибала один раскидистый куст за другим, петляла между валунами и, наконец, вывела их к небольшому утесу, часть которого, словно крышей, был укрыт нависшей скалой. А далее шла открытая небольшая площадка, которая заканчивалась отвесным обрывом, высотой около пяти метров, а потом обрыв переходил в пологую местность и спускался крутыми скалистыми перекатами к океану. Николь зажмурилась, открывшийся вид на океан буквально ослеплял своей красотой. Если не подходить к обрыву и не видеть скалистых хребтов внизу, то складывалось ощущение, что ты паришь и тебя окружает только две стихии — воздух наверху и океан под ногами. Николь расставила руки в стороны.

— Я птица! — закричала она, подставляя лицо ветру. Майкл с мягкой улыбкой смотрел на нее, умиляясь вот этому простому счастью, вот этой чистой радости. Он расстелил плед, поставил на него корзинку, открыл вино.

— Птица, не пора ли тебе вернутся на землю?! — спросил он, подходя к Ники и протягивая ей бокал с вином.

— Спасибо! — ответила она. — Что это за место? Как ты его нашел?

— Это не я, — покачал головой Майкл. — Это Джерман. Одно из его увлечений — ходить по горным тропам. Он говорит, что такие походы заряжают его творчеством. И когда что-то не получается, или идея не обличается в форму, то он частенько бросает все, берет машину и уезжает в горы. Бродит там с рюкзаком, прокладывает новые тропы.

— Не страшно ему вот так одному?

— Нет, он так переключается, перегружается как компьютер и потом возвращается с вихрем новых эмоций, под воздействием которых потом творит как сумасшедший. А какие фотографии он приносит из этих вылазок! Недавно мы с ним организовали выставку его работ. Я сделал оформление залов из дерева, чтобы было больше натуральности, природы, воздуха. — Николь невольно залюбовалась тем как воодушевленно рассказывал Майкл о своей работе. Ей нравилось, что он так влюблен во все то, что делал, с каким трепетом он говорил. И опять невольно память откинула ее на несколько месяцев назад, когда она также слушала другого человека, поглощенного своими лекциями и исследованиями. Она завидовала и восхищалась такому погружению в любимое дело, и ей так хотелось, чтобы однажды она также могла кому-то рассказывать о том, чем занимается. — Ты меня слушаешь? — прервал Майкл ее мысли.

— Да, конечно. Ты умеешь так интересно рассказывать! — воскликнула Николь.

— Да, у меня большой опыт, нажитый прожитыми годами. — усмехнулся он. — Давай сядем?! Скоро начнется настоящее представление.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила девушка, опускаясь на плед.

— А посмотри! — он провел рукой по горизонту, где небо уже стало серо-розовым, а лик солнца подернулся дымкой. — Нет ничего прекраснее природного театра.

— Как красиво! — прошептала Николь. — Такое ощущение, что мы парим в этом мареве вместе с закатным солнцем.