Представьте, что нет рая,

Лишь неба синева,

Не существует ада,

Это легко, друзья. 1

V-pods представляли собой два таких же магнита, как и встраиваемый под кожу, только в силиконовой оболочке, переходящей в липучку, фиксирующую наушники за ухом. Благодаря такому креплению v-pods были скрыты от посторонних глаз, а ушная раковина всегда открыта, что снижало риск несчастных случаев вследствие того, что человек не услышит гудок проезжающей мимо машины или какой либо иной сигнал, предупреждающий об опасности.

Посредством v-pods умные часы также передавали аудио уведомления. Электропоезд сделал остановку на станции «Вашингтон-сквер», а музыкальная композиция тем временем закончилась. Искусственный женский голос воидов осведомился:

– Вчера в это же время, вы остановились на третьей главе книги «Большое, малое и человеческий разум». Желаете продолжить прослушивание?

Элиот безвольно поддался предложению умного помощника и сделал легкое движение кистью вправо. Чтец начал монотонно излагать мысли Роджера Пенроуза:

– В главе три мне хочется рассказать о мысленном мире, мире идей и его связях с физическим миром…

Элиот неохотно вслушивался. Является ли его сознание элементом одной из сложных структур физического мира или окружающий мир стал продуктом его мыслительной деятельности? Его уставший, измотанный рабочей неделей рассудок отказывался углубляться в этот вопрос. Прожитый день был словно под копирку снят с предыдущего, а предыдущий с предшествующего ему. Монотонность утомляла.

– В физике мы говорим о веществах, предметах, частицах, пространстве, времени, энергии… Для меня всегда оставалось загадкой, каким образом физика, изучающая эти объекты, может быть связана с обычными человеческими чувствами, например, с восприятием красного цвета или ощущением счастья.

«Ощущение счастья». Элиот не мог припомнить, когда в последний раз ощущал себя счастливым. Он сделал мановение кистью вниз, и воспроизведение аудиокниги приостановилось.

Диспетчер объявляла следующую станцию – «Бродвей – Лафайетт-стрит». Всё внутри сжалось в комок. В груди кольнуло. Дыхание застыло. Неведомая тревога одолела мужчину. В следующее мгновение она переросла в дикую эйфорию. Элиот допытывался до природы этого ощущения, но не находил его истоков. Электропоезд остановился. Элиот с усиленным вниманием вглядывался в лица входящих пассажиров, пытаясь отыскать нечто неведомое для самого себя. Каждый раз, когда он проезжал мимо станции «Бродвей – Лафайетт-стрит», какое-то воспоминание копошилось в его подсознании, но никак не могло прорезаться. Элиот интуитивно чувствовал, что что-то произошло или должно было произойти именно на этой станции. Он подозревал, что это ощущение связано с потерянным отрезком его жизни.

***

Когда Элиот вышел из метро на станции «Проспект-парк», на улице уже воцарились сумерки. Он пересек парк узкими тропками, где на него сквозь кроны лип струился теплый свет уличных фонарей, и вышел на Истерн-Паркуэй, а оттуда до дома оставалось не более десяти минут.

Элиот жил в Бруклине, на углу Линкольн-плейс и Вашингтон-авеню, в аккуратном пятиэтажном браунстоуне из красного и серого кирпича, которые вместе создавали в фасаде здания ромбовидную мозаику. Жилище было расположено хорошо: неподалеку находился Проспект-парк, Бруклинский ботанический сад, Бруклинский музей и публичная библиотека, а прямо напротив дома – бакалейная лавка United, алкогольный магазин Liquors and Wine и гастроном Key Food.

Элиот был талантливым программистом и за свою работу получал достойное вознаграждение, в полной мере покрывавшее его неприхотливые нужды. Часть средств он тратил на покупку акций сетевой компании, занимающейся производством экологически чистой бытовой химии, а остальные свободные деньги клал на сберегательный счет в Банке Америки и за несколько лет работы в передовой американской IT-компании скопил достаточно для покупки хорошенькой квартиры на Манхэттене. Однажды он всерьез задумался об этом предприятии, но вскоре оставил его, так как не был готов к многочисленным хлопотам, которые сопровождают продажу квартиры и переезд. Перемены пугали Элиота. Он был приверженцем однообразия, которое дарило стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Он любил свою жизнь за ее размеренное, плавное течение, не предвещающее никаких потрясений.

Гастроном встретил Элиота незатейливой мелодией, напоминающей те, что обычно играют, когда звонок в режиме ожидания. Мужчина побросал в тележку несколько пачек замороженных овощей, взял сыра, яиц, зелени, риса и фасоли. Провизия обошлась в 33 доллара.

Купив необходимые продукты, он заглянул в Liquors and Wine и взял бутылку Джима Бима. Наличных не осталось, так что он приложил к терминалу правое запястье и расплатился со счета электронного кошелька VOID.

Холостяцкое жилище Элиота было безликим. Стены окрашены в белый, комната была полупустой и холодной и напоминала больничную палату. В однокомнатной квартирке было только необходимое: надувной матрас был застелен белой простыней; в качестве прикроватной тумбочки выступала стопка высотой в фут, выстроенная из выпусков ежемесячника, в котором с 2016 года Элиот вел колонку на тему информационных технологий; маленький телевизор диагональю в тридцать два дюйма стоял на полу напротив матраса.

Элиот был сторонником систематичности и порядка. За каждой из немногочисленных его вещей было закреплено конкретное место в доме, и если какой-то предмет смещался хотя бы на сантиметр, Элиот не мог найти покоя и сосредоточиться на чем-либо, пока не возвращал его в прежнее положение. Он делал влажную уборку через день. Не терпел захламленности, не выносил несовершенства.

В кухне было тесно, как в кладовке. Холодильник находился от плиты на расстоянии вытянутой руки. Из столовой утвари были только плоская тарелка, супница, стакан, кружка и по одному прибору.