Ругать парней не было смысла — они сделали что могли. Братство с незапамятных времен жило на договоренностях с властью. Одна из них — почки на пустоши. Сборщики сдают их только скупщикам, скупщиков охраняет стража, золотая пена этой кухни течет блюстителю Справедливости. На самом деле — персоне, которую в шутку и всерьез называют королем Свободы, блюстителю Добродетели. О том, что Братство не влезает в этот бизнес, договорился еще мой предшественник. А я подтвердил договор, когда стал маршалом.

Поэтому моим ребятам бродить вокруг пустоши — все равно как, не надышавшись цветов, лечь отдыхать на песочек. Уносить ноги придется очень скоро.

Понятно, запреты существуют для того, чтобы их нарушать. Но всякий раз надо четко понимать, во сколько это обойдется. Предположим, прямо сейчас в эту дверь введут единственного отпрыска свергнутой династии. И что мне с ним делать?

У маршалов своя клятва перед Братством. Я обязан думать о его интересах. Значит — немедленно договориться с блюстителем Добродетели о цене, которую он даст за мальчишку. Или в золоте, или в привилегиях. Уверен, в этом случае он за ценой не постоит.

Уверен я и в другом: если он узнает, что принц у нас, начнется немедленная война на уничтожение. Договоренностей с Советом четырех у нас несколько, и самая серьезная — не про пустошь и не про почки. Мы просто не лезем в дела власти. А держать у себя наследника престола — самое явное покушение на власть.

Это мне скажет каждый капитан, каждый лейтенант Братства: мальчишку надо отдать, и немедленно. Бывают случаи, когда лучше продешевить, чем промедлить. Если же найти мальчишку и спрятать по хорошему надежному адресу, — спрятать не от стражи, от своих, — то чем я буду отличаться от крысливого Габоша? Нет, буду, сделаю гораздо хуже: одно дело торговать тайной, другое — спрятать у себя эту тайну вживую.

Я рассмеялся над собой — вспомнил старую сказку о глупце, который поймал кролика, начал в мыслях обменивать и продавать с выгодой, а когда башня фантазий поднялась до сундука с золотом, кролик вырвался и ускакал.

Мальчишка и его странная патронесса должны быть на пустоши.

Надо удостовериться самому. Сделать то, что не удалось моим людям. Заодно проверить, способен ли я провернуть такую штучку.

И еще меня интересовала дамочка. Самое странное, после нашей недолгой встречи интерес касался уже не вопросов, откуда она и какие у нее способности.

Она очень умна, как мне показалось. Мимолетное ощущение, укол интуиции, которой я привык доверять. А еще женщина красива, причем не той красотой, которой нарочито слепят чужие глаза. Опасное сочетание — ум и красота. Было бы интересно увидеть ее в чем-то другом, чем мешковина лепесточника.

Впрочем, для этого ее надо просто увидеть. Чем я и займусь.

ЭТЬЕН

Настроение было хуже некуда, как и положено после плохих новостей. Так что Крошка сердилась не зря.

У блюстителя Добродетели есть привычка — перед тем как что-то обсуждать на Совете, поговорить с каждым из нас. Для этого он и пожаловал. Отказался от бокала вина — впрочем, я не был настойчив — и приступил к делу сразу:

— Мы в очень плохом положении, надеюсь, вы понимаете и без меня.

Я понимал. Я мог бы и сам продолжить его монолог. Доходы падают, средств на заграничные цветы зарабатываем мало, в сундуках свергнутого короля уже показалось дно. Плохо с пищей — дождей нет, горные реки, которые питают город и окрестные поля, иссыхают. Недовольство повсюду, и можно гадать, чего ждать в первую очередь: бунта голодных, бунта измученных жаждой, бунта задыхающихся.

Все это я знаю и мог бы сам сказать. Но интересно, к какому выводу придет мой гость.

— В Городе слишком много дармодышащих, — заявил собеседник. — Их число нужно сократить.

Я промолчал и тут, хотя мог бы заметить — аристократов сократили, в смысле уничтожили. Дышать легче не стало.

— Необходимо начать с лепесточников, — продолжил блюститель Добродетели. — К ним постоянно прибивается различный посторонний народец, каждый из них собирает почки по два-три часа в день, а остальное время они пьют и спят.

— Вам виднее, — ответил я, — но, если не будет лепесточников, кто же соберет почки?

— На пустошь можно приводить бригады приговоренных к колесу — разнообразная работа всегда полезна. Двое-трое надышанных стражей заставят два десятка оболтусов за день выполнить норму, которую лепесточники выполняют за неделю.

— А куда денутся лепесточники? — спросил я.

— Свобода требует тяжелых решений, — вздохнул собеседник. — Для самых сильных вы найдете место на мануфактурах, что же касается слабых, то смерть иногда избавление.