— Молодежь! — хлопает меня по плечу Оксана и оттаскивает в сторону, когда мимо, вихляя и буксуя, проезжает чей-то красный внедорожник.

Здесь на парковке творится черте что. Кто-то копает, кто-то толкает, кто-то буксует…

Просто эпический кошмар!

Я отчетливо понимаю, что добраться сегодня до дома будет гигантской, просто громаднейшей проблемой, которую я придумала как решить!

— Возьмёте меня с собой? — кричу, обернувшись к сестре.

— Спрашиваешь! Возьмём конечно!

— Только я не одна, — снова кричу ей. — Нас двое. А вас четверо…

— Толика на колени посадим, — машет она рукой, — не вопрос. Не бросим мы тебя тут.

— Спасибо, — сжимаю ее плечи, — Я сейчас вернусь…

— Давай, двигай попой, — указывает она на вырывающуюся из сугроба Ниву. — Ждём тебя.

— Пять минут! — развернувшись, начинаю пробираться по бурлящей парковке.

Ноги утопают в снегу, он горстями застревает в моих коротких ботинках, и пока я добираюсь до БМВ, я по колено мокрая.

Холод пробирается под колготки, и растекается по всему телу.

Вижу сдающую назад БМВ, но это выглядит так, будто под бешеный рёв мотора она стоит на месте. Водительская дверь распахивается, и оттуда выходит Барков. Хлопнув ею, выхватывает торчащую из сугроба лопату и начинает яростно копать.

Вместо шапки на нем балаклава, которая закрывает голову, лоб и лицо, оставив только небольшую прорезь для глаз.

Опустившись на одно колено, он загоняет лопату под заднее колесо и загребает снег.

— Я нашла нам машину! — выкрикиваю с облегчением, оказавшись рядом с ним.

Вскинув голову, смотрит на меня и рычит:

— Че ты трубку не берёшь?! Три раза звонил!

— Я… не слышала!

Даже не берусь проверять телефон, потому что это бессмысленно. Он где-то глубоко в кармане, и сегодня я про него напрочь забыла.

Поднявшись на ноги, Ник швыряет на снег лопату и продолжает орать, схватив меня за локоть:

— Ты сказала на пять минут отойду, я уже тебя искать ходил! Думал заблудилась к хренам! Ты нормальная, кто так делает?!

— Я не рассчитала… — пытаюсь оправдаться, потому что он очень злой, и это застало меня врасплох.

Даже через маску я чувствую его психи.

Он… волновался?

— Предупреждать надо! — толкает меня к задней двери. — В машину садись.

Почему он такой неисправимый грубиян?!

Почему больше меня это, черт возьми, не бесит?!

— Нас подхватят мои знакомые! — сопротивляюсь и машу варежкой в совершенно неопределенную сторону. — У них Нива!

— Садись… — снова толкает меня он. — Я сам разберусь.

— На трассе не проехать, — быстро отчитываюсь, ухватившись за его куртку. — Там говорят караул! Все кюветы заняты.

Даже если его БМВ выберется с турбазы, на трассе ей понадобится эвакуатор! Он сам прекрасно это понимает.

Глядя на меня сверху вниз, повторяет:

— Ясно, садись в машину.

— Но нас ждут! Ты слышишь меня? У них Нива из этих ралли по бездорожью. Повезло!

Барков молчит, а потом громко проговаривает:

— Я не сажусь в машины к посторонним людям.

Что?

Смотрю на него удивленно, запрокинув голову.

Я бы подумала, что это шутка, но даже не видя толком его глаза понимаю, что он не шутит! Слишком странный у него голос, будто этой фразой он бросает кому-то вызов.

— В смысле ты не садишься? — спрашиваю недоверчиво.

Он опять молчит, а я жду пояснений, глядя на него изумленно. Все происходящее сейчас говорит мне о том, что вопрос гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд.

Что за чертовщина?

— Я не поеду в чье-то машине в компании посторонних людей, — говорит, посмотрев в сторону. — Для меня это не комфортно. Им со мной тоже будет не комфортно.

Мои мозги усиленно соображают.

Что это за заскок такой?

— С чего ты это решил? — выкрикиваю я. — Что за… чушь?

Я прекрасно знаю, что он бесит очень большое количество людей. Он и меня дико бесил, но это потому что он грубый и невыносимый…

— Это реальность, — говорит серьезно.

— Может ты ещё детей ненавидит? И стариков? — возмущаюсь я.

— Может быть, — отвечает деревянным голосом.

Мои брови сходятся на переносице.

— Но на самолетах же ты летаешь? — требую я. — И ничего, выдержал.