Потрясенный, я смотрел, как Лизи идет по кругу, и с ужасом чувствовал, как набухает у меня в горле предательский комок.

– Серхито, - сказала Лизи, останавливаясь рядом.
– Красивых вещей у меня было мало. Я подарю тебе полезную. Я никогда не видела, чтобы ты пользовался релаксатором. И, по-моему, напрасно. При постоянной работе с компом он просто необходим. Возьми, будешь вспоминать меня.

Краем глаза я заметил, как Ева на секунду прикрыла ладонью глаза.

– Спасибо, Лизи, - хрипло сказал я.

– Удачи вам, - пожелала Лизи.
– Пошли, Кен.

Дверь за ними закрылась.

– Ну?
– резко сказал Мастер, глядя на Гастона.
– Что же ты? Почему ты промолчал?

– Ты - фанатик!
– возразил Гастон.
– У тебя все средства хороши. Не надо на меня так давить, я не сорвусь, не жди, и я повторю тебе то, что уже говорил: ты готов для достижения своей цели поступиться любым из нас. Конечно, ты обставил все это как надо: мы голосуем. Конечно, ты при этом рискуешь и собой - как же иначе! Но ты - капитан. Ты обязан прежде всего думать о людях. А тебе на них наплевать. Только бы дотянуться до аримаспов. А разве это главное? С ними все равно встретятся. Не мы, так другие. Главное - остаться человеком и сохранить своих товарищей. А ты этого не можешь.

– Ты - трус, Гастон, - спокойно сказал Мастер.
– Ты прячешься за других, потому что тебе самому страшно. Это для тебя они средство. Но мы не простим себе, если упустим аримаспов. Я думаю, надо рисковать. Впрочем, я никого не принуждаю.

– Послушай, Мастер, - сказал я.
– Ты зря так говоришь о Гастоне. Он прав. Даже в Уставе это записано, Цивилизованное общество дорожит каждым своим членом.

Мастер озадаченно посмотрел на меня. Кажется, он не ожидал моего вмешательства. Потом он оправился.

– Ты молод, Серхито, - устало произнес он.
– В будущем ты научишься различать, где "беречь людей" переходит в "беречь себя". Поверь мне, тебе будет очень грустно, когда ты вспомнишь эту историю.

– Но...
– попытался возразить я и не смог. Своей убежденностью Мастер смутил меня. Я хотел найти достойный ответ, но ничего не приходило в голову. Ей-Богу, если бы Мастер не определил координаты, решать было бы проще.

– Я, - сказал Гастон, - голосую "против", заботясь как раз не о себе. Если бы при первом голосовании мы подумали о других и поняли, что наши друзья могут погибнуть, мы бы, наверное, проголосовали "против". Но мы тогда как раз думали о себе." Мы очень боялись прослыть трусами. И вот, в итоге - потеряли Лизи. Но, может быть, достаточно геройства?!

– Ладно, - сказал Мастер.
– Хватит обсуждать. Голосуем. Кто "за"?

"За" кроме Мастера была одна Ольга. Я быстро взглянул на Гастона. Он не сводил с нее изумленных глаз.

Мы с Реем воздержались.

Ева с Гастоном были "против".

– Я боюсь, - честно объяснила Ева.

– Очень интересно, - сказал Мастер.
– Как же решать?

– Кен!
– вспомнила Ольга.
– Остались Кен и Лизи.

– Да, Кен.
– Мастер дотянулся до видеофона. Прошло пять сигналов, прежде чем Кен включился.

– Не знаю, - сказал он, выслушав Мастера.
– Надо посоветоваться с Лизи.

– Мы подождем, - сказал Мастер.

К моему удивлению, вызов прозвучал меньше чем через минуту.

– Мы против, - сообщил Кен.
– Лизи сказала: больше никто не должен умирать.

Я взглянул на Мастера. Мастер смотрел в пол, и на скулах его играли тяжелые желваки.

– Хорошо, - сказал он, - Может быть, вы и правы. Возвращайтесь. Но мне вы не запретите остаться здесь. Я возьму десантный бот и отправлюсь туда один. Я их всю жизнь искал. Я отсюда не уйду.

– Десантный бот?
– изумился Рей.
– В нем ведь нет регенерационных установок. Ты не дотянешь до нашего возвращения! И потом, бот не выдержит такого излучения. Это слишком близко от звезды.

– И бот выдержит, и я дотяну, - отвечал Мастер.
– Если вы, конечно, добавил он с непонятной усмешкой, - не будете медлить.

– Но капитан не имеет права бросать экипаж!
– воскликнул Рей.

– Я слагаю полномочия. Бери их, Гастон. Теперь твоя очередь. Принимай решения. Ты же этого хотел!

– Да?
– сказал Гастон язвительно.
– Ты сдаешь полномочия? Тогда слушай приказ: мы немедленно возвращаемся. И ты вместе с нами. Прошу всех занять места согласно штатному расписанию!

Даже невооруженным глазом было видно, как побледнела бурая кожа Мастера.

– Ты не посмеешь сделать этого!
– воскликнул он, вскакивая, - Моя жизнь - это моя жизнь, и я имею право сам распорядиться ею! Попробуй только задержать меня, и я покажу тебе, на что я способен.

Он повернулся, чтобы выйти, и Гастон уже было сделал движение наперерез, как вдруг перед Гастоном выросла Ольга.