Она с облегчением вздохнула.

— Что же тогда со мной?

Стивен немного помолчал.

— У вас будет ребенок, — сказал он мягко, — примерно месяцев через семь.

Ребенок. Значит, это все-таки правда.» Ребенок «, — повторила она со смешанным чувством изумления и страха.

Стивен защелкнул саквояж.

— Поручаю вам сообщить Моргану эту приятную новость.

Морган. У Элизабет застучало в висках, мысли заметались в поисках выхода, она с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Но она не ощущала боли. Что он скажет? Удивится ли? Обязательно! Но будет ли он доволен? Они никогда не говорили с ним о ребенке. Но, конечно, он будет доволен. Каждый мужчина хочет иметь ребенка. Сына, который продолжит его род. Дочь, которая будет радостью его жизни.

Морган вошел в комнату; он был явно раздражен. Опять сел на край постели и взял Элизабет за руку.

— Все в порядке? Стивен ничего мне не сказал! — объявил Морган. — Он несколько раз повторил, что ты сама мне все расскажешь.

Элизабет сплела его пальцы со своими. Помолчала, не зная с чего начать. Надежда поселилась в ее душе, ярко сияла в зеленых глазах.

— Морган, — начала она радостно. — У меня… Я хочу сказать, у нас с тобой будет ребенок, Морган.

В один момент все изменилось. Наступила давящая тишина. Из образца заботы и внимания, каким он умел быть, ее муж превратился в небрежного холодного незнакомца.

Его взгляд, словно ужасаясь или обвиняя, остановился на ее плоском животе. Он отпустил ее руку, словно Элизабет была прокаженной.

Что-то дорогое завяло и умерло в душе Элизабет.

Не говоря ни слова, Морган резко повернулся и направился к себе в комнату. Там он вытащил из стенного шкафа саквояж и бросил его на постель.

Онемев от обиды, Элизабет последовала за ним. Она остановилась на пороге, еле держась на ногах, жалкая в своей беспомощности. Она смотрела то на Моргана, то на саквояж, боясь что-нибудь спросить.

— Куда ты собрался? — наконец произнесла она. Его лицо было неподвижной маской.

— Я хочу пожить в доме на берегу.

Его равнодушие было как пощечина. Элизабет вспомнила недавние слова Стивена:» Дом на берегу — это убежище, где он прячется от треволнений мира «. И вот теперь он будет прятаться там от нее.

Слезы набежали ей на глаза, Элизабет попыталась пробиться сквозь разделявшую их ледяную стену и потерпела неудачу.

— Что случилось, Морган? Ведь у нас с тобой будет ребенок! Почему ты не радуешься вместе со мной?

Его молчание было страшнее смерти. У Элизабет задрожали губы.

— Можно я поеду с тобой? — шепотом спросила она.

— Нет!

Еще один удар прямо ей в сердце. Она готова была расплакаться.

— Морган, — умоляла Элизабет. — Ты меня в чем-то винишь… Что я такого сделала? Я не понимаю, что происходит… Что у тебя на уме…

Он бросил в саквояж рубашку.

— А ты и не хочешь понимать.

— Хочу, Морган, хочу! Пожалуйста, скажи мне! Он стремительно повернулся, к ней и обжег ее бешеным взглядом. Три шага, и его пальцы впились в ее мягкие плечи.

— Нет, Элизабет, это ты мне скажи! Кто из нас отец? Я или Натаниель?

— Как ты мог такое подумать? — задохнулась она от возмущения. — Это абсурд.

— Так уж и абсурд? — прервал он ее. — Помнишь тот день, когда ты отправилась навестить Натаниеля у него дома, а потом преподнесла мне лживое объяснение? Ты утверждала, что ездила за покупками, а на деле у тебя было свидание с моим братом. Скажи мне все, Элизабет. — Он схватил ее за плечи и потряс. — Кто отец? Я или Натаниель? Или ты не знаешь?

Мука была невыносимой. Как мог он подозревать ее в неверности? Как мог измыслить такое? Это было выше ее понимания.

Обжигающие слезы потоком хлынули из глаз, обида перехватила горло, она снова и снова трясла головой, не в силах произнести ни слова. Морган нетерпеливо хмыкнул, повернулся и схватил саквояж.

И тут же за ним закрылась дверь.

Элизабет упала на пол, и сдавленное рыдание вырвалось из ее груди. Она уже не могла остановиться и плакала навзрыд, будто ее сердце было разбито. Оно и было разбито.

Когда ее нашел Натаниель, она сидела, прислонившись к стене, с лицом, искаженным страданием и опухшим от слез.

Он опустился перед ней на колени и положил руку ей на плечо.

— Боже мой, Элизабет! Я услышал ваш плач у себя в комнате. Разве кто-нибудь умер?

Она подняла голову, всматриваясь в него через пелену слез.

— Нет, — сказала она охрипшим голосом.

— Тогда в чем дело? Почему вы рыдаете? И. где, черт побери, Морган?

— Он уехал в дом на берегу.

— Почему?