— Нет необходимости. Я менталист, — молодое симпатичное лицо мужчины неуловимо изменилось, теперь передо мной стоял суровый правоохранитель, готовый на любые действия.

— Вы предлагаете покопаться у меня в голове? — уточнила осторожно.

— Не предлагаю, — жесткая усмешка. — У вас нет выбора.

Знал бы ты, что такое, когда его действительно нет. Не мой случай. Но, разумеется, отвечать подобным образом было бы не слишком умно с моей стороны.

Он подошел ближе, чеканил шаг, как на плацу, скорее всего, доказывал мне, что настроен серьезно, и предпринимать попытки избежать это нет возможности.

— Не стоит беспокоиться, — уже более мягко сказал он, встав напротив. — Просто думайте.

— О чем?

— О чем угодно. Как вас по-настоящему зовут. Где вы живете. Почему произошла катастрофа.

— А вы что будете делать?

— Мне нужно дотронуться до вас, я положу пальцы вот сюда, — прохладное прикосновение на левом виске, — и сюда, — и правом. — Можете закрыть глаза, если вам так проще. Видите, — он повернулся к замершей у входа женщине. — Все хорошо, можете идти.

— Но…

— Пусть останется! — брякнула я, потому что показалось, что он может без свидетелей сделать со мной, что угодно.

— Зачем?

— Мне…мне так спокойнее. Пожалуйста, — я почти умоляюще посмотрела на нее, и та, к моему удивлению, кивнула.

— Хорошо. Начнем?

— Уже?

Вместо ответа он застыл, дыхание стало ровнее и глубже, а глаза будто наполнились туманом. Поволока густела, и зрачки уже не различить. Что ему показать? Мое прошлое не для слабонервных…

Внезапно я расслабилась. Не знаю, насколько безрассудно поступаю, скорее всего, достаточно. Но, с другой стороны, я же выполняю законные требования сотрудника ведомства, так ведь? Черт с тобой, смотри!

Прикрыв глаза, мысленно вернулась в детство. Любимые старинные улицы города на Неве, родители и младший брат, вечерние посиделки, встреча нового две тысячи седьмого года, разведение мостов и салют, которые папа пускал каждый праздник, а мама злилась и переживала, что залп попадет не туда.

Гибель семьи, боль, страх и непонимание. Тогда казалось, мир перестал существовать, жить незачем. Долгая депрессия, потом апатия, потом, словно по крупицам, восстановление…нет, не прежнего существования, а некой пародии.

Приличная работа, мужчина, который мог бы стать моим мужем.

Приговор усатого доктора, с сожалением взирающего на молодую пациентку, которой из-за диагноза осталось совсем немного. Его предложение вступить в медицинский проект, эксперимент…

Пробуждение в лаборатории, боль и страх, нарастающая паника, глаза врача — первое, что увидела в новой жизни.

Марат, Руслан, Игорь, Гоша, Эрик, Елена… Я словно прокрутила всю свою жизнь на ускоренной кинопленке. Не старалась особо, выходило само собой. Реальность, с которой ничего не поделаешь. Она просто есть.

Когда его пальцы оторвались от моих висков, он все еще сидел с каменным лицом, не сводя с меня прояснившихся глаз.

— Вот моя правда, — прошептала. — Что вы будете с ней делать?

Глава 24. Наша сторона

Полицейский оправился быстрее, чем могла надеяться. Выпрямился, остро глянул, будто убедившись, что я все еще перед ним, оглянулся на врачиху.

— Ее сюда доставили на скорой?

— Да.

— Кто? Какая бригада?

— Третья… А что?

— Вы не считаете меня сумасшедшей? — на всякий случай уточнила я.

— Увы, обмануть меня невозможно, даже если бы вы страдали острыми галлюцинациями.

— Простите, я не знаю, стоило ли…

— Стоило. Где тот, кто был с вами?

— Доктор сказала, что в соседней палате.

— Он такой же?

— Нет, он обычный.

— Состояние?

— Перелом обеих ног, повреждения головного мозга, многочисленные ушибы. Ему повезло меньше, — отрапортовала уже врач.

— Бедный, — пробормотала я, опять привлекая к себе внимание. — Знаете, Леонид ведь? Я могу ему помочь, только мне нужно попасть к нему и… и кое-что еще.

— О чем речь?

— Это покажется странным.

— Не думаю, что вы сможете еще больше меня удивить, — усмехнулся мужчина. — Так что там?

— Мне нужно влить ему свою кровь.

По-моему, я слышала, как челюсть женщины с глухим стуком падает на кафельный пол. Лейтенант выругался, долго и витиевато.

— Она с другой планеты, да? — не иначе, собравшись с духом, поинтересовалась врач.

— Нет, к сожалению.

— К сожалению?!

— Черт, давайте не сейчас! Вероника, верно? — кивнула. — Я сто процентов пожалею об этом, но я помогу вам. И она, — жест в сторону врачихи, — тоже. Раз уж оказалась здесь.