— Я знаю, что ты так не думаешь, Зак. Как жалко наблюдать за тем, как ты пытаешься обмануть себя.

Она развернула лошадь, возвращаясь к Луцу, идущему позади.

И пусть Зак пытался поверить в свои слова, какое-то чувство внутри не желало этого. Предчувствие Зака вновь проснулось, прямо как в день смерти сестры или встречи с Мэем…Он попытался отогнать его, но оно было ещё хуже воспоминаний, оно не просто цеплялись изо всех сил, оно установило внутри Зака свою иерархию, отказываясь сдавать позиции…

Проснулся Мэй только после второго ведра воды. Оно было вылито на спину, вновь заставляя кричать, когда цепкая вода столкнулась с кровью.

Издевательский голос продолжал звучать где-то вверху. В один момент от него хотелось спрятаться, в другой — слушать его, запоминая, выбивая эти слова у себя на сердце. Ведь вещали они правду…

— Ну что, теперь он не кажется вам таким страшным без этих крыл? А? Теперь, когда задыхается и стекает кровью? Неужели вы все еще думаете, что не сможете победить его?

Тогда вновь загудела, она была не согласна с этим. Наевшись криками, напившись слез, они чувствовали себя сильнее, могущественнее. Но им все еще было недостаточно…

— Кто следующий? Кто решит, что дальше почувствует монстр? Что он заслуживает ощутить?

Какая-то женщина в длинном платье, скрывающим ее всю, была громче всех.

— Они убили моего сына! Заставили его стоять на коленях перед смертью, есть еду с пола. А потом жестоко убили, хохоча при этом!

— И что же ты предлагаешь? Что мы должны сделать сейчас?

— Плеть. Столько ударов, сколько его тело сможет выдержать, чтобы у него было время помучиться, перед тем, как умереть.

Толпа была согласна, она закричала, радостно поднимая руки вверх. Это было то, чего монстр заслуживает. Палач выбрал плеть, стал позади, готовясь нанести удар. А Мэй глубоко вздохнул, вспоминая, зачем делает это, приготовился принимать обжигающие удары. Зажмурил глаза и провалился в царство боли…

Рой пчел впился в спину ударом плети. Он чувствовал как горячие слезы растапливают снежинку, упавшую на щеку. На улице была зима, но ни капли холода не проникало в разгоряченное болью тело. Он хрипел, когда ещё один удар обжигал его. Тело было ни в чем не виновато, вдруг понял Мэй. Это не было выбором тела, когда Мэй решил дать его в жертву своей совести… видимо демон внутри и тут дал о себе знать.

Уши заложило. Он не слышал ничего, только слова, бьющие внутри, пытающиеся вырваться из котла: — Ты монстр…Ты не заслуживаешь быть счастливым….Уходи. Уходи отсюда…Он ушел. Единственной своей мыслью, не высеченной в его мозгу кем-то другим, людьми…была мысль о том, что его страдания кому-то помогут, что кто-то будет счастлив, отомстив…Его тело терзают, обжигают, опаливают…это тело не заслужило этого. Только он. Это тело не делало ничего плохого, оно всегда лишь следовало уговорам своего хозяина. Хозяина-монстра. Убивающего это тело в данный момент. Да, это он убивал. Не демонолов, раз за разом обрушивающий на него жалящие удары, нет. Это он, тот, который отдал это тело на

расстерзание.

Он убийца. Ещё один ожог, причиненный и телу, и дьявольской душе, горячим дыханием, горящим так близко к уху. Ты монстр…Мэй был согласен с этим дыханием, он принял его тепло, обжигающие внутренности, вздрогнул. Он уже давно не считал удары, укусы насекомых, своими жалами разрывающими спину. По спине текла горячая кровь, по щекам — раскаленные слёзы.

Теперь и мурашки решили, что пора влезть, пора наказать это невиновное тело. Они пробежали по нему, а поняв, кто настоящий виновец, решили, что бежать надо по душе. Сжимая лапами лёгкие, вызывая воспоминания.

Вместо площади, заполненной людьми, он видел зимний лес. Мурашки все еще бежали как по телу, так и по душе. Желудок сжался при виде отвращения в ярких зеленых глазах. При виде страха на всегда веселом лице, укрытым развивающимися русыми волосами. При виде грустного взгляда серых глаз, выглядывающих из под белоснежной челки. Уже в тот момент ему стало слишком жарко, будто он был в пустыне, будто варился в котле… Сейчас он желал лишь наконец сгореть до тла.

Горячая рука схватила за подбородок, стискивая, подливая в котел раскаленного масла. Она схватила шею, добавляя в костер дров…Огонь внутри увеличился, сжигая монстра, устанавливая свою власть.

— Ты монстр, правда? — сказал огонь, искря где-то между легкими и сердцем.

Тело, давно вошедшее в это пламя, лишь прошептало: — Да…

Удар. Укус, оставивший в спине ядовитые жаркие жала. Кровь, опаляющая кожу, слезы, мурашки, шепот… удар…и больше ничего не осталось, лишь пепел…

"Добро пожаловать в Каир." — вещала табличка при входе в городок. Копыта лошадей мягко ступали по заснеженным тропам. Цокали по брусчатке, спокойно идя за своими хозяевами. Те держали их за поводья, оглядываясь по сторонам, разглядывая дома, магазины, пабы с яркими вывесками. На улице летали птицы, лопотя своими крыльями, тревожно завывали псы. Из хлевов слышались звуки домашних животных, но людей нигде не было видно. Что-то случилось, промелькнуло в мыслях всех троих. Куда могли исчезнуть все люди? Вдруг, мимо них пробежал маленький мальчик. Он, не останавливаясь, промчался в какие-то переулки. Друзья переглянулись. Небо было серым, навевая печальную атмосферу. Вот, мимо них, спеша, прошел ещё один человек.