– Я понимаю, – тяжело вздохнул Министр.

– А ещё в качестве извинений за доставленные неудобства тебе стоит выслать и ему, и её светлости подарки. Не продешеви. И сделай всё анонимно.

– Я понимаю, Александр Борисович, – скрипнул зубами Волынский.

– Злишься? – склонил голову набок Годунов.

– Злюсь.

– На себя злись. Если бы ты не гоношился, всего бы этого не произошло. Твой сын всё равно бы проиграл, но, вероятно, не с такой серьёзной травмой. А теперь тебе придётся платить. Признавайся честно, отомстить хочешь?

Волынский плавно выдохнул, пытаясь совладать с эмоциями. Как же сложно общаться с Канцлером, когда тот не в духе. Можно сколько угодно строить подчинённых, свысока смотреть на других бояр, то и дело «заглядывающих в рот» Министру, но наедине с Годуновым всё равно будешь чувствовать себя подростком.

– Для простолюдина, – не став ждать ответа, спокойно продолжил Канцлер, – этот юноша чересчур самоуверен и нагл. Однако весьма талантлив, с этим не поспоришь. Отличник учёбы и будущий Гуру был бы крайне полезен империи, если бы захотел подчиниться.

– Он отказался от статуса Слуги Оболенских при поступлении в «Алую Мудрость», – сообщил Министр.

– Знаю. Полагаю, он уже успел отказаться и от более выгодных предложений. А теперь, даже неважно победит он или нет, предложений сделают ещё немало. И он откажется. Полагаю, он хочет основать имперский дворянский род. Для империи это неплохо. Но гораздо лучше, если его свобода будет ограничена. Не переживай, Миша. Есть у меня идеи, как затащить его под твоё крыло.

– В армию? – удивился Министр. – Он не пойдёт. А от принудительной воинской повинности страну освободил ваш отец.

– И правильно сделал, бойцов нужно мотивировать, а не принуждать. Или ты не согласен, Миша? Может быть, стоит сократить государственные расходы на твоё ведомство?

– Я со всем согласен, Александр Борисович! И полностью поддерживаю идею о правильной мотивации. Думаете… Мы сможем замотивировать этого мер… юношу служить империи?

– Ну, Миша, мотивировать можно разными способами. Главное – подобрать исполнителей. Нам потребуется хиленький, но предельно лояльный род. А силовые методы решения вопросов оставь для фронта.

* * *

В общежитии «Алой Мудрости» мне выделили просторный двухкомнатный номер на последнем четвёртом этаже. Так как я здесь вроде как гость, великая княгиня на правах радушной хозяйки предлагала приставить ко мне служанку, но я вежливо отказался. Надежда Григорьевна настаивать не стала, но велела Шапочкиной организовать мне трёхразовое питание и ежедневную уборку.

Оказавшись в своём временном пристанище, я сразу переместился в санузел. Скинув школьную форму, я включил воду, чтобы набрать ванну. Пока ждал, позвонил тёте:

– Привет, Аскольд, – пробурчала она. – Поздравляю тебя с победой. Когда домой придёшь?

– Прости, что не ночевал вчера, появились неотложные дела. И до понедельника я точно не приду, временно поселился в общежитие лицея.

На четыре секунды в трубке повисло напряжённое молчание.

– Аскольд… У тебя всё хорошо? Зачем тебе оставаться в общежитии?

– Это для подготовки к финальным боям турнира, – я сказал правду, и тут же слегка приврал: – Великая княгиня Тверская подготовила для меня особые тренировки и восстановительные процедуры. В эти дни мне лучше быть под присмотром специалистов.

– А, ну хорошо, – в голосе тёти послышалось облегчение. – Что ж, для тебя это тоже занимательный опыт.

– О чём ты? – не понял я.

– Как о чём? О жизни в общаге, – хохотнула она, но тут же посерьёзнела: – Но я тебя слёзно прошу, держи себя в руках. Это Екатерина Алексеевна взрослая, рожавшая вдова. А в общежитии куча нецелованных красавиц-аристократок. Не сомневаюсь, что многие из них были бы не прочь узнать тебя поближе, ты у нас парень видный, да к тому же чемпион! Вот только если ты станешь для них мальчиком-открывашкой, то их родители…

– Тётушка, хватит! – чуть повысил голос я. – Я всё понимаю. Как однажды сказал Отмеченный Дланью: «такой футбол нам не нужен».

– Какой ещё Отмеченный? – сбилась с мысли Мари.

– Неважно. Главное, не беспокойся так. Я буду тренироваться, мне будет не до девушек. Кстати, в понедельник вас доставят на арену, не пугайтесь.

– Екатерина Алексеевна?

– Нет, скорее всего, это будут люди великой княгини. Поболеете за меня?

– Конечно, Аскольд. Ты главное… не покалечься там.