У седла многих из акынджи имелись арканы. Но в бою они их не применяли, используя только для ловли людей. Обычно разбегающихся девиц, которые выглядели перспективно для продажи в рабыни.

Лава расплескалась по полю широким фронтом. И шагом направилась навстречу приближающейся легионной кавалерии во главе с Андреем.

— Ты безумец! — выкрикнул командир персидского отряда.

— Ты боишься?

— Я?! Да за кого ты меня держишь?! — взвился он, неистово сверкнув глазами.

Андрей рассмеялся.

От души.

Прикинул расстояние до врага. И во всю мощь своих легких запел:

— Смотри на яркую звезду, которая горит в небесах неведомых, у вражеской земли!

Практически все уланы и рейтары были из числа старых бойцов. Они еще ходили в атаку под Селезневкой, на Любовшане и Гоголе. Ну, абсолютное их большинство во всяком случае. Так или иначе — они песню знали, ценили и охотно подхватили. Поэтому со слов «которая горит» началась цепная реакция — люди песню подхватывали. Вливаясь.

— И наш последний бой запомнят облака! И похоронит нас быстрая река!

Гремел хор из более чем пятисот глоток.

— Ломалась сталь и лилась кровь, в который уже раз! Но священная звезда, вела к победе нас!

Ревели люди.

Андрей вместе с Марфой доработали адаптацию, развернув ее в полную версию песни «Звезда» группы Сколот. Ну… чуть измененную, заменив Вальхаллу, Тюра, Один и прочие неудобные слова с оборотами на более подходящие. Параллельно с переводом на местный вариант русского языка.

На очередном куплете подключились уже развернувшиеся драгуны на холме. Они уже успели спешиться. Выстроились. И приготовились.

— … Быстрая река. Холодная река. Священная река.

Пропел хор этих двух кавалерийских отрядов, выстроенных в две линии. А потом завыл. Бойцы на глазах изумленных персов запрокинули головы и завыли, старательно подражая волкам.

Эффект получился феерический!

Настолько, что даже кое кто из персов к этому вою присоединился. Очень уж поразило их то, КАК эти гяуры шли в бой. Да какой бой?! Самоубийственный! И видно же — не боялись…

С холма донесся первый залп.

Драгуны, выстрелив, отходили назад и спешно крепя мушкеты в походное положение, садились верхом. Готовясь отступать немедленно.

Пули мушкетов летели далеко. Очень далеко по меркам этих лет. И на дистанции в триста-четыреста метров все еще представляли вполне значимую угрозу. Особенно для лишенных доспехов акынджи.

Вон как по густой лаве ударили!

Эффект получился, словно ни одной пули мимо. Если по этому всаднику не попали, то зацепили того, кто находился за ним.

Не так, чтобы это сильно на что-то повлияло. Все-таки, даже выбив около двухсот всадников на одном из флангов, расклад сил они не изменили.

Однако деморализовали.

Никто из акынджи не ожидал такого гостинца. Да еще с такой дистанции.

А драгуны тем временем, сели верхом и устремились за основной группой всадников. Дабы занять место в четвертой линии. За персами. Они не готовились для полноценного конного боя. Акцент был на другое сделан. Однако доспехи у них имелись. Как и клинковое оружие, которым мало-мало они умели пользоваться. Плюс — по пистолету на брата. Что делало из них вполне себе приличных воинов «на подхвате» и для прикрытия. Главное — держать ближе к своим. А то там, на холме, их могли в итоге разделать османские всадники легкой иррегулярной конницы.

Персидских коней, кстати, пока им подгоняли сбрую и упряжь, приучали к пороху. Ну, насколько это можно было сделать за столь непродолжительный период времени.

Тахмасп подарил Андрею коней вполне пригодных к строевой службе. Поэтому не шибко трусливых. Во всяком случае громкие крики и хлопки их не пугали. Поэтому приучение к выстрелам легло на благодатную почву.

Конечно, они все еще шарахались, но так. Не сильно и не все.

Поэтому, когда рейтары дали залп из своих карабинов из-за спины уланов, метров за тридцать-сорок до сшибки, особого негативно эффекта или реакции у жеребцов не было. Они и так уже оказались взвинчены. Так, чуть дернулись. И все.

Рейтары отпустили свои карабины сразу после выстрела, и они повисли на косом плечевом ремне. А сами «лапками» потянулись к клинкам — тяжелым боевым kriegsrapier’ам. У каждой клинок чуть за метр длинной. Массивный, с общим весом около полутора килограмм. Да с прекрасной защитой кисти.

Таким и колоть, и рубить — одно удовольствие. Особенно колоть. А каждый драгун умел делать и то, и другое в конном строю. В том числе в сшибке — бойцы выставляли рапиру перед собой на полусогнутой руке. И кололи ей противника, использую лишь скорость коней. То есть, применяя совершенно уставной прием эпохи Наполеоновских войн. Хорошо ими отработанный.