Царь промолчал.

— Ладно, это все к делу не относится. И я прошу тебя — не говори никому об этом. Подрывать авторитет Церкви, даже зарвавшейся и залгавшейся не лучшая стратегия. Если, конечно, ты не желаешь гибели христианству, которое переживает ныне не лучше дни.

— Залгавшейся… — тихо произнес Царь, словно пробуя это слово на вкус. — Что ты хочешь предпринять?

— Когда я был в Царьграде то увидел рабов. Многие десятки тысяч рабов. И это только малая часть того ужаса, что цветет и пахнет на просторах Великой Порты. Это прямое оскорбление Всевышнего. Ибо никто не в праве обращать в рабство слугу Создателя нашего, созданного по образу его и подобию.

— Таковы магометане… — развел руками Царь.

— Отчего же только они? А разве христиане лучше? Та же Венеция торгует рабами как горячими пирожками. И у нее их покупают другие христиане. А наши старые ушкуйники? Разве они не совершали набеги, дабы захватить людей и продать их в рабство? А наши помещики? Они ведь также иной раз поступают. Дерьма хватает. И ислам тут не причем. Дело в людях, а не в вере. Если у них гнилое нутро, это не спасешь ничем.

— И что ты хочешь? Изменить мир?

— Почему нет? Во всяком случае удар по главному центру рабовладения в мире — по Великой Порте — будет, без всякого сомнения, богоугодным делом. А дальше уже как получится.

— Что тебе для этого понадобится?

— Тульский полк и все бывший пленники, что я вызволил из Царьграда.

— Полк? Но…

— Он все равно предан лично мне. Тебе такой опасно держать под рукой. Теперь, зная, что нужно делать, ты довольно быстро получишь себе новые подобные. Да и я подробные описания сделаю.

— Ты оставишь брешь в обороне, забрав полк.

— Брешь для кого? Степь в ближайшие несколько лет не способна тебе навредить. А потом у тебя уже будут силы, с которыми тебя степени не страшна.

— Ну… хорошо. Это все?

— Годик на подготовку, кое-что из твоих пушек да пищалей, а также твоя всемерная поддержка. Ну же, не куксись. Твои пушки все равно в основе своей хлам. Большие. Не поворотливые. Можно все сделать легче и лучше. Также я хочу, чтобы ты присмотрел за моей женой и детьми…

Разговор тогда у Царя с Андреем был сложный. ОЧЕНЬ сложный и долгий. А потом графа сменила супруга.

С тех пор минуло полтора года. Даже больше.

Граф, а точнее уже князь, ушел в поход, уводя с собой почти всех преданных лично ему воинов. К счастью, по большей части иноземцев. А их смена готовилась на этой и многих иных тренировочных площадках.

— Государь, — тихо произнес подъехавший гонец.

— Что случилось?

— Голубь прилетел, — произнес он и протянул Царю небольшой свиток.

За 1558 год удалось развернуть несколько промежуточных станций между Азаком и Москвой. В том числе и небольших древесно-земляных крепостей. И организовать на них голубятни для извещения. Вот один из таких голубей и прибыл, принеся весть о выходе князя из Азака на юг.

— Началось… — тихо прошептал Иоанн Васильевич, сворачивая обратно свиток в трубочку.

После чего бросил напряженный взгляд на бойцов московского полка, что упражнялись на плацу, и спешно отправился в кремль. Началась большая кампания, в которой ему предстояло выжить. Это Андрей не переживал, считая, будто бы соседи не рискнут напасть на Царя. А сам Государь и его супруга таким оптимизмом похвастаться не могли. Ибо главной защитой являлся Андрей. Он же — главной опасностью. Из-за чего его уход, по их мнению, мог спровоцировать войну с весьма печальными перспективами…

«Или Андрей не переживал только на словах?» — вдруг, как пронзенный этой мыслей, остановился Государь…

[1] На Руси рыжих тараканов до XVIII века не было. Однако имелись черные. Это эндемический вид насекомых, который обитал по берегам Черного и Каспийского морей, откуда на Русь и попал, встречаясь в XVI веке повсеместно практически в каждом городе. В 1642 года в летописях зафиксировано наличие черных тараканов даже в Магазее, то есть, на крайнем севере, в качестве обитателей жилищ русских переселенцев.

[2] Это фрагмент рок-оперы «Орфей».

[3] Речь о слове , которое в современном значение означает раба и, факультативно, слугу, но в более архаичной традиции имел более широкий спектр смыслов.

Глава 3

1559 год, 17 мая, Трапезунд

Выгрузив часть легиона корабли Андрея ушли обратно к Азаку. За второй порцией. Сам же князь остался в Трапезунде.

Переговоры с Андроником замерли.