— Скорее всего. Вряд ли люди это пробовали, — он поднял кубок в ее сторону и сделал большой глоток. — Расскажешь, кто пытался разбить тебе голову как орех?

Кровь отлила от ее лица. Как ей рассказать ему, что ее ударил отец? Как признаться, что она просто стояла, пока он ругал ее, а потом ударил, а она все равно ничего не сделала?

Стыд сдавил ее шею, мешая дышать.

Даниэлла облизнула губы. Она пыталась шевелить языком, во рту пересохло. А потом она опустила плечи в поражении и протянула руку.

— Дай сюда.

Он приподнял бровь.

— Что, прости?

— Отдай, Жуть.

Ее Жуть не мешкал. Он отдал ей кубок.

Даниэлла зажала нос и сделала глоток. На вкус было как моча и мертвечина на полу пещеры. Она закашлялась, но жжение в желудке было многообещающим.

Она проглотила напиток, не выплюнув ее.

Он смотрел на нее с тревогой, и она не знала, что делать. Алкоголь растекался теплом по телу. Это и его взгляд рассекли ее швы.

Жуть указал ей рукой продолжать.

— Говори, принцесса. Ты прибыла сюда не просто ради встречи со мной.

Может, для встречи. Может, она думала, что только тут могла спрятаться, когда жизнь трещала по швам.

Даниэлла сжала кулаки и вонзила их в бедра.

— Мой отец.

— Что твой отец?

— Он меня ударил. Я не сказала ему, где была днем. Когда он нашел меня, то ударил так, что голова столкнулась с дверью, — она коснулась с дрожью раны на лбу. — Вряд ли он думал, что останется след. Раньше он не оставлял следов.

Жуть не двигался. Он застыл, словно стал каменным. А потом он помрачнел. Он прищурился, клыки выпирали изо рта, когти впились в камень.

Раздался тихий скрежет, его ладони оставляли следы на полу.

— Тебя ударил твой отец?

Она попыталась держать спину прямой.

— Да.

Он медленно вдохнул, а потом выдохнул. Снова и снова, пока она не поняла, что он медитировал, как учил ее.

— Жуть? — спросила она. — Что случилось?

Он процедил сквозь зубы:

— Что ты знаешь о своем отце?

— Он — король Холлоу-хилла. Может, не лучший, но его никто не забудет. Королевство процветает при его правлении, а народ… любит его, — но что еще она знала об отце? Очень мало. Он был скрытным, его история была загадкой и для нее, и для народа.

Жуть кивнул. Его челюсти сжались, а потом он сказал:

— И что ты думаешь о нем?

— Думаю, люди не зря его любят, — честно ответила она. — Он сделал много полезного для королевства.

Повисла долгая пауза. Ее Жуть смотрел на нее с вопросами во взгляде, и она их знала. Он хотел, чтобы она сказала больше. Чтобы высказала правду, что давила на горло, обжигая.

Даниэлла отвела взгляд.

— Думаю, семья боится его. Нет, не думаю. Моя семья в ужасе. Я должна была смочь защитить их, но не смогла. Теперь я не могу защитить даже себя.

— И поэтому ты пришла ко мне, — прорычал он. — Принцесса Холлоу-хилла ищет совета у Жути.

Когда он так говорил, звучало неправильно. Словно она предавала народ, доверяя ему.

— Ты был добрым, — прошептала она. Даниэлла смотрела на свои ладони, впервые с прибытия заметила грязь под ногтями.

Грязь и следы травы испортили красивое голубое платье. Она порвала рукав, пока ползла в туннеле, и земля оставила следы на ее коже. Она выглядела не как принцесса. Она будто выбралась из могилы.

Ее Жуть плавно встал. Он прошел по комнате, оставил ее одну в миг паники.

Что подумала бы о ней сестра? Просила помощи у Жути, когда могла пойти к Диане. Они могли бы придумать то, что помешало бы ее отцу…

Нет.

Они пытались так сделать раньше, но провалились, и не раз. Король знал слабости и силу своих детей. Если Даниэлла хотела вырваться из его хватки, нужно было удивить его.

Миска воды опустилась на землю рядом с ней. От стука она вздрогнула, но от его ладоней на ее лице она заскулила. Он сжал ее щеки, словно она ему принадлежала.

Жуть удержал ее на месте, когда она попыталась отпрянуть.

— Тише, принцесса, — пробормотал он, голос был низким гулом.

— Что ты делаешь?

Он опустил обрывок ткани в воду, а потом поднес к ее лицу. Его ладони с когтями нежно смыли грязь с ее лица. Он все протер тканью. Прохладная ткань остужала ее горящие щеки.

Его большой палец задел край ее челюсти, грубый от тяжелого труда. Он прижал другую ладонь к ее шее сзади. Он удерживал ее нежно, но крепко.

Даниэлла закрыла глаза. Она позволила ему заботиться о ней, ослабить боль от признания.