Она хотела думать, что он вживался в роль, но знала, что Мило было уютнее в женской одежде, чем в мужской. Он не хотел быть женщиной, это он ей уже объяснял. Просто женская одежда ему больше подходила.

Если бы он не был королевичем, жизнь была бы сложнее. А так он вдохновлял аристократов менять моду их мира.

— Я горжусь тобой, — прошептала она и прошла в скрытые коридоры замка.

Даниэлла знала, куда идти, хоть приходилось ориентироваться в стенах. Крыло слуг было людным в это время. Люди днем ходили обедать и работать. В толпе можно было скрыться. Стражи будут заняты, и ей нужно было лишь найти плащ и затеряться в толпе.

Пока ее платья не будет видно, Даниэлла сможет выбраться.

Она вышла из скрытых коридоров через комнату слуг. В ней никого не было, многие ушли готовить обед. Времени оставалось мало.

Плащ висел неподалеку, длинный, поеденный молью. Он идеально подходил, чтобы скрыть ее.

Она надела капюшон на голову и старалась не вдыхать плесневелый запах. От ткани воняло.

Она выскользнула в коридоры, где все слуги уходили для полуденного отдыха. Она пошла за группой болтающих громких женщин. Стражи не остановят их. Иначе придется слушать их часами, прежде чем женщины отпустят их.

Даниэлла не слушала разговор, пока не уловила свое имя.

Крупная женщина впереди с кудрявыми волосами как у пуделя сказала, хихикая:

— Слышали? Принцесса Даниэлла безумна! Как ее мать.

— Нет, — перебила женщина рядом с ней, высокая и худая, как деревце. — Не глупи. Мы знали ее всю жизнь, и в ней не было ни капли безумия.

— Говорит о монстрах в лесу и магии в венах? Милая, она безумна, как ее мама.

Даниэлла улыбнулась. Ее план сработал. Она смутила отца, слух уже разошелся.

Высокая служанка рассмеялась.

— Думаю, она всех вас обманула! Она не безумнее нас с тобой. Помяни мои слова, эта девочка еще не все показала.

К счастью, другие служанки не слушали ту, что пыталась разрушить план Даниэллы. Она хотела зажать рот женщины рукой.

«Тихо, — сказала бы она. — Ты ничего не знаешь».

Они подошли к страже, и сердце Даниэллы колотилось. Двое мужчин у ворот были высокими и широкими. Они прищурились, глядя на проходящих, заглядывая в тени капюшонов.

Она сглотнула и сжала кулаки. Она могла только прятаться за служанками, надеясь, что ее план сработает.

Они подошли к страже, и женщины стали громче. Они привлекали к себе внимание!

Но стражи даже не посмотрели на них. Они закатили глаза и пропустили женщин.

— Идите, — сказал страж с веселым юмором в голосе. — Не устраивайте беды в деревне, дамы!

Блондинка рассмеялась, покачивая грудью.

— О, Герольд, ты знаешь, что я веду себя плохо!

Так служанка очаровывала стражей? Даниэлла была рада, что плащ скрывал отвращение на ее лице.

Очарование дамы сработало. Страж смолчал и проводил ее взглядом.

Даниэлла ощущала смущение из-за своего худого тела, плоской груди и мышц. Мужчины хотели женщин с пышными формами? Падать ночью на мягких женщин?

Ей было далеко до таких идеалов. Даниэлла ощущала себя уродливой рядом со служанкой.

Что любили Жути? Их женщины были твердыми, как она, закаленными работой.

Какая разница? Даниэлла чуть не застыла. Ей было все равно, что нравилось Жутям. Они были ее напарниками в деле, учили ее.

Но когда она была почти при смерти, она поняла, что ее Жуть стал ей важнее этого.

Может, потому что она держалась за него, как за шанс на жизнь. Он мог научить ее безопасности, быть не просто принцессой, а женщиной, которая могла за себя постоять.

Да, в этом было дело. Она говорила себе, что этот Жуть ее успокаивал. И все.

Но в сердце она знала, что было больше.

Даниэлла вышла за ворота и побежала к лесу, как только толпа пропала из виду стражи. Она задрала юбки до бедер и устремилась к лугу.

Она тяжело дышала, когда попала туда, легкие сдавило, глаза слезились от усталости. Она как-то добралась до луга незаметно для всех, и никто не знал, что она покинула замок. Она могла лишь надеяться, что так и останется.

— Спасибо, Мило, — прошептала она, хоть он и не мог ее услышать.

Она бросила плащ на земле возле туннеля. Ползти по земле в тяжелом платье было сложно. Руки Даниэллы дрожали, а ноги болели, когда она выбралась в пещеру. Она рухнула на четвереньки. Камни оцарапали ее ладони, ставшие скользкими от крови и земли.