Дальнейший ход событий Наместник восстановил уже под вечер, с помощью следопытов-Хараш. Кастор прошел вдоль Дымного ручья до самых зарослей костеники. Там он забрал какой-то тяжелый предмет и обремененный этой ношей направился к Рубежу. У Рубежа его поджидали пятеро выродков на ездовых зверях – ждали давно, все вокруг пропиталось их запахом.

Там следы Кастора обрывались. Ни тела, ни крови, никаких признаков борьбы. А это означало только одно – Кастора забрали с собой, вероятнее всего – живым. Пропала и вещь, которую он нес с собой. Хараш прошли по следам выродков до Рубежа – и вернулись.

– Как они сумели захватить его? – спросил Гай у Наместника. – Выстрелили отравленной иглой? Усыпили?

– Возможно, он поехал с ними по доброй воле, – тихо, без выражения произнес Наместник.

Гай сначала не понял его. Такие слова нужно прежде осмыслить. «Сам, по доброй воле», – повторил Гай про себя несколько раз. И ему стало страшно – пожалуй, как никогда в жизни.

– Почему он так поступил? – спросил Гай хрипло.

– Я не знаю. Но я должен узнать. Потому что пока не узнаю, ни один человек в Чистой земле не может быть в безопасности.

Гай молча склонил голову в знак согласия.

– Ты пойдешь за ним. Ты вернешь его. А если не сможешь… Знай, там ему лучше умереть, чем жить. Ты понял меня, Гай?

– Я понял тебя, Наместник.

Но Гай не мог сказать этого своим. Не мог бросить тень на всех Скирра, обвинив Кастора в Уклонизме – быть может, безосновательно. Не мог передать, как спокойно Наместник говорил о жизни и смерти сородича. Гай понимал – так надо. Но к этому понимаю он шел не один год…

– У них в плену один из Скирра. Мы должны освободить его. Мы должны узнать, как они сумели его захватить.

Некоторое время все молчали.

– Гай, скажи, – наконец, смущенно спросил Крис, – как же мы перейдем Рубеж, не нарушая Принципа Удаления от выродков?

– Не по своей воле мы перейдем его, но во благо общины. И потом, подумай о Скирра, о Касторе. Он там сейчас один, среди выродков. Каково ему соблюдать Принцип Удаления? Мы должны его спасти, должны вернуть к людям. А теперь хватит вопросов. Переодевайтесь. Нам пора.

– А запах? Хум правильно сказал…

– Перейдем рубеж – найдем нечистоты выродков и обмажемся ими.

– Гай, – просительно сказал Ральф, – я не попрощался со своей парой. – Можно я отлучусь ненадолго?

– Нет. Никаких прощаний. Никто не должен знать, куда мы идем. Одевайтесь, быстрее, – и Гай стал натягивать на Хараш задубевший от грязи бурый балахон.

До чего же тоскливо бывает на душе перед дальней дорогой, тревожно и муторно. Если едешь на промысел – это понятно. Вернешься ли, нет ли – только Пророк ведает да Сподвижники его. Но как раз на промысел Квентин всегда отправлялся бестрепетно. А вот соберешься, бывало, да хоть в Навозню, на ярмарку – и поднимается в душе беспокойство. Начинаешь думать – а надо мне туда? А что я там забыл? Вирея, бывало, места себе не находила – говорила, не к добру это, останься. Сподвижник Квентин тебя предостерегает. Но раз, другой, третий – ничего не случалось, и она понемногу успокоилась. Сама-то любила ездить, все равно куда – хоть верхом, хоть в повозке, хоть по воде. Только свистни – уже собралась. Квентин в жизни не видывал другой женщины, столь легкой на подъем. Куда бы он ни ехал, всегда просилась с ним. Разве что только в Проклятой земле не была. Однако ж в такую дорогу, как сегодня, он бы ее точно не взял. И сам бы не поехал, будь на то его воля, но в том-то и дело, что воля на этот раз была не его.

Как и всякий хлавинер Вольного Братства, Квентин предпочитал как можно меньше иметь дела с властями. А уж от Западного ветра в особенности держаться подальше. Не любят они людей при оружии, если те не из их Ордена.

Однако поди откажись, когда сам маг Торквин просит пожаловать. И Квентин проследовал за своим провожатым в Старую башню.

Когда-то это и правда была башня, большая, квадратная, с проездными воротами и подъемным мостом. Но Страгна росла быстро, и с тех пор далеко шагнула за пределы древних стен, которые стали ей тесны. Огораживали они теперь один только Верхний город с его садами и особняками. А башни переделали для Ордена, магам-воинам в самый раз – там у них и кладовые, и казармы, и арсенал. И резиденция главы Ордена в Страгне, само собой.

Ни пышности, ни простого удобства здесь не было и в помине. Приемная мага Торквина более походила на комнату для допросов, чем на кабинет значительного лица. Свет проникал сюда через маленькое окошко – старую бойницу, прикрытую мутным стеклом. На полу для тепла была навалена солома, словно в кабаке. Стены, выбеленные известкой, украшали портреты Его Избранности Верховного Наместника (побольше, в золоченой раме), Его Высокодоверенности Наместника Страгны (поменьше, в простой деревянной) и старинный расписной щит, на котором сподвижник Стефан, основатель Ордена, побивал выродков собственным ребром за неимением клинка. Даже изваяние Пророка в нише у окна смотрело на посетителей не милостиво, как в Храмах, а сурово, как сержант на новобранца. Попал, подумал Квентин. Из таких комнат прямиком отправляют в каземат, а то и на виселицу.

Однако сам маг Торквин так и лучился доброжелательностью и в разговоре с хлавинером сразу взял доверительный тон.

– Вы же понимаете, хлавинер Квентин, в каком неловком положении оказались мы благодаря вашему собрату, – вещал он, расхаживая взад-вперед по комнате и загребая ногами солому. – Спору нет, юноша сделал Наместнику щедрый подарок. Но что нам, верным охранителям Его Высокодоверенности, делать с этим монстром из Проклятой Земли? Наместник видел его только раз, когда чудовище показывали на площади народу. Но после этого он со всей определенностью сказал мне, что не желает, чтобы подобное создание находилось в пределах Страгны, ни в его доме, ни в тюрьме.