Гай окинул взглядом тушу шестирукого и вздохнул.

– Да, надо всем вместе, – признал он.

Оставив беспамятного в покое, он повернулся к Квентину. В руке у Гая был нож, и нож этот в темноте отблескивал тускло, как рыба в мутной воде.

Пророк и Сподвижник мой Квентин, вам препоручаю душу свою, а как там дальше не вспомню сейчас, вы уж простите.

И вдруг что-то случилось.

Что именно, Квентин так и не понял. Ощущение было – будто доской по лбу хватили (бывало с ним и такое, захочешь – не забудешь). В глазах потемнело, в голове похолодело, а в ушах раздался звон битого стекла – и не какого-то жалкого окошка, а будто целый храмовый витраж разлетелся на осколки. Длилось это недолго, раз – и прошло. Осталось только головокружение, да еще почему-то сильный запах подгоревшей молочной каши.

Гай сидел на земле и держался за голову. Ощетиненный волкодлак заслонил собой шестирукого. Двое младших круда прижались друг к дружке, как испуганные дети – правда, у одного в руках был нож, у другого – духовая трубка.

А в двух шагах от Квентина стоял маг Лугару, невозмутимый и спокойный.

– Кто ты? – спросил Гай.

Квентин хотел крикнуть магу – берегись, беги! .Лугару стоял на самом виду. Сейчас плюнут в него иглой – и конец. Серое одеяние мага слабо светилось в густом сумраке – легкая мишень, по такой и младенец не промажет.

– Я Лугару, маг второй ступени посвящения Ордена Молчаливых гостей, смиренный служитель Пророка, – ответил Лугару вежливо и с достоинством, как будто и не с выродком разговаривал.

– Ты пропустил его! – укорил Гай волкодлака.

– Нет. Не быть. Не чуять, – проворчал монстр.

– Не ругайте его, – сказал Лугару ласково и успокоительно, – Он не мог меня увидеть. Молчаливый гость должен быть незаметен, лишь дела его видны миру.

Младшие круда испуганно зашептались.

– Откуда ты взялся? – спросил один из них.

– Пришел. По дороге.

Гай явно был в замешательстве. Впрочем, Квентин мог сказать о себе то же самое. Уж он ли не вглядывался, он ли глаза не таращил – никого там не было.

– Что ты сделал со мной? – спросил Гай. Виду него был озадаченный – и более чем когда-либо человеческий.

– Наложил заклятье. Чтобы ты не навредил моему другу Квентину. Теперь он в безопасности.

– Как так?

– Любой вред, который ты ему причинишь, отзовется тебе вредом равноценным.

Гай повернулся к Квентину и нож угрожающе качнулся в его длиннопалой руке.

– Ты не веришь мне? – изумился Лугару.

– Нет.

– Молчаливые гости не изрекают лжи.

А может, мне все это снится, подумал Квентин. Или я упился до бесчувствия. Или это хлавинум со мной шутки шутит. Говорил же лекарь, что один раз переберешь его – и потом годы спустя, когда худа и не ждешь, в мозгах может помутнение сделаться. Вот это вернее всего.

Гай был уж рядом и вдруг неуловимо быстрым движением несильно ткнул Квентина острием ножа между ключиц. Было почти не больно, только горячая струйка поползла по груди, пятная рубаху.

Воцарилось молчание, густое и скверное. На груди у Гая тоже показалась кровь, темная, быстро застывающая кровь выродка. Лугару молча наблюдал за происходящим, как будто его это все ни в коей мере не касалось. Младшие выродки запричитали невнятно. Квентин разобрал только «демон» и «скверна».

– Мы не отпустим его, демон, – сказал Гай. Голос у него стал предобморочный. Ага, и тебя пробрало, подумал Квентин злорадно. – Мы заберем его с собой. Дома мы найдем способ обезвредить твою скверну. И тогда я его убью.

– Снять заклятие вам не по силам. А если Квентин вдруг вздумает убить себя, умрешь и ты.

Убивать себя, даже ради того, чтобы расправиться с Гаем, Квентину не улыбалось. Прикончить Гая – дело прекрасное и нужное, спору нет. Но хотелось бы пожить потом. Хотя его мнения, похоже, никто не спрашивал.

– Ничего, – Гай уже взял себя в руки. Теперь он был само спокойствие. – Я пойду на это. Моя жизнь в обмен на него смерть. Я всегда был к этому готов.

Вот тут Квентин испугался по-настоящему.

– Ты так думаешь? – спросил Лугару печально. – А если я его убью сейчас?

– Как так? – Гай явно оторопел. Квентин, по правде сказать, тоже.

– Я не хочу, чтобы он принял жестокую смерть в чужом краю, от ваших рук. Как истинный друг, я должен ему помочь – любой ценой. Пророк все знает, и он простит. Я избавлю хлавинера от мук. И ты умрешь тоже. Я вижу, тебя это не пугает. Но подумай, что будет с твоими спутниками? Разве без тебя найдут они дорогу домой? Маги Западного ветра нагонят их и убьют. И этого, – Лугару небрежно ткнул пальцем в сторону шестирукого, – вы тоже никогда не доставите обратно.