Шрифт:
А сумеет исхитриться невозможное свершить,
Значит, сможет и жениться, значит, так тому и быть.
Но мне в ум не приходило, что он выпьет это сам,
Ведь настой волшебной силы, он рассчитан-то на дам!
Я ж про это говорила, объясняла – и вот вам:
Дурачка перекосило, потянуло к мужикам.
Не пойму я, чем он слушал, ведь расписку даже дал,
Что инструкцию изучит, что все правила принял.
Пелагея (сконфуженно смотрит на протянутую Шемаханской расписку):
Что случилось, то случилось – выпил дурачок зелья.
А теперь, скажи на милость: а исправить-то нельзя?
Шемаханская (задумчиво):
Этот случай невезучий в моей практике впервой.
Сколько выпил?
Пелагея: Всю стекляшку!
Шемаханская: Слава Богу, что живой!
Пелагея (встревожена):
Что ж теперь – такой навеки? И не вправится в уме?
Шемаханская:
Есть резервы в человеке, неизвестные и мне.
Раз не помер и не слёг он, может, всё само пройдёт.
Пелагея:
И каким же это сроком – день, неделя, месяц, год?
Шемаханская:
Не пытай меня, не знаю, не видала я таких,
Ничего я не скрываю: вот состав из трав одних.
Если хочешь, то Ивана проведи по докторам.
Я препятствовать не стану и рецепт настоя дам.
Действие шестое
Сказительница Матрёна:
Не сердясь на ворожейку, на недавнюю злодейку,
Воротилась мать домой. Эх, беда – хоть волком вой!
День прошёл – хоть пропади, вечер тоже позади.
Ночь проёрзала, не спавши, кое-как утра дождавши,
Только петухи пропели, соскочила мать с постели.
Окропив святой водою, пригрозив сковородою,
Согнала сынка с печи и поволокла лечить
По дороге всем известной, ведь для жителей окрестных
Словно свет сошёлся в клин – доктор местный был один.
Как пораньше не спешили, всё же их опередили,
От порога до ворот всё болезный был народ.
Но измученная мать очередь не стала ждать,
Всех убогих растолкала, благим матом заорала.
Пелагея:
Помогите! Отравили! Чуть сыночка не убили!
Дали яду полный рот – ой, того гляди, помрёт!
Действие продолжается в кабинете врача. Доктор, услышав материнские вопли, даёт распоряжение медсестре:
Те, кто терпит, подождут, ну а эти пусть войдут.
Медсестра (приглашает Ивана и Пелагею):
Успокойтесь, проходите, только в ухо не кричите,
Неужели так неймётся? Доктор примет, разберётся.
Пелагея с Иваном входят в кабинет, матушка по старинному обычаю кланяется в пояс и, прихватив сынка за загривок, заставляет кланяться и его:
Здравья, доктор, Вам желаем, что есть мочи уповаем:
Помогите нам в беде – вряд ли кто-то видел где
Столь коварное злодейство, отравленья чародейство,
Затемнение в уму, лучше б он поймал чуму,
Лучше б на козе женился, чем вот так вот отравился!
Доктор (прерывает причитания матери):
Я на службе, и готов я пожелать и Вам здоровья.
Только мало пожелать, надо делом помогать.
Я ведь должен разобраться, а за Вами не угнаться —
Тыща слов в одну минуту, не понятно никому тут,
Кто и чем там отравился, кто здесь разумом смутился,
Где находится болящий, у смертельных врат стоящий?
Пелагея (показывает на Ивана):
Вот болезный мой сынок, ты бы, батюшка, помог
Не пропасть во цвете лет, у меня ж другого нет!
Доктор:
Чем отравлен пациент?
Пелагея (протягивает флакон):
Склянка есть, но яду нет.
Выпил дурень дочиста – вот святая простота!
Сам купил и выпил сам, говорит: любви бальзам.
Нет, оставить бы хоть малость – и понюхать не осталось.