— Что случилось? — поинтересовался я. — Анна Аврора опять устроила истерику и хочет испить моей крови?

В моем голосе звучали боль и сарказм одновременно. Я был чертовски пьян, но все никак не мог уснуть или хотя бы забыться.

— Вы снова пьете? — его вопрос звучал скорее умоляюще, чем с упреком.

— Да, Маркус, присоединишься? — спросил я, продолжая смотреть в окно.

— Я на службе. — напомнил он мне, будто бы я не в курсе.

— Как знаешь, а я выпью еще.

— Вам больше нельзя. — попытался перечить он мне, но был остановлен моим взглядом.

— Ты даже не представляешь, что я чуть было не сделал с Ней сегодня. — признался я ему, опустошая очередной бокал.

Мне почему-то захотелось рассказать кому-то об этом. Наверное, потому что хмель сильно ударил в голову. Никогда раньше я не делился ни с кем своими переживаниями, но сегодня… Сейчас, когда ром так некстати развязал мне язык, я очень нуждался в ком-то, кто мог бы понять меня с полуслова. И таким человеком оказался капитан Маркус Мэер. Мне не нужно было произносить ему вслух всех тех неприличных подробностей, что я позволил себе против воли Анны Авроры.

Ему достаточно было посмотреть в мои полные боли глаза и мне сразу же стало легче. В его взгляде не было осуждения за мою несдержанность. Напротив — он был полон понимания и поддержки. Именно в тот момент я понял, что за всеми могущественными Эрлами в нордорийской истории стояла их свита. Кем бы ты ни был, пусть даже самым сильным и мудрым правителем, ты нуждаешься в чье-то поддержке, иначе просто упадешь.

— Не вините себя. Вы лучшее, что могли послать нам Боги Великого и Бескрайнего Севера в этот трудный час. Но даже Вы должны иногда давать себе волю. Сегодня позвольте себе все, мы будем рядом, а завтра Вы нужны не только нордорийцам, но и десяткам других народов империи. Судьбы сотни тысяч людей в Ваших руках.

— Спасибо, Маркус. — сказал я и добавил, — Так зачем ты пришел? Ты так и не сказал.

— Вы… — замешкался капитан, подбирая слова. — Не были с ней? — покосился он на копию, — Было подозрительно тихо, поэтому я зашел убедиться, что все в порядке.

— Да. Не был. Не могу я, Маркус. Похоже, что жена, выбранная мне Джорджем, так и умрет невинной. — усмехнулся я, понимая, насколько двусмысленно это звучит.

— Шутите? Это хорошо. Ну с женой я Вам не помощник, а вот с ней надо что-то сделать. Боюсь, Вам придется потерпеть шум некоторое время.

— Святые Бескрайнего Севера. Маркус, ты же не собираешься делать с ней это при мне?

— Ну, разве что немного. — многозначительно ответил капитан и принялся будить нашу копию.

Девушка неохотно просыпалась. Она чуть было не заорала во все горло, когда Маркус быстренько порвал на ней сонной платье в нескольких местах, взъерошил волосы и хорошенько ущипнул за шею и плече. У нее точно останутся синяки после такого.

Я уже хотел было остановить весь этот беспредел, но капитан Мэер, общипав Катрин что-то шепнул ей на ухо и удалился восвояси. Только потом я понял, что произошло. Девушка еще около часа надрывно стонала, ахала и охала, прыгая на кровати. Снаружи, я уверен, всем думается, что здесь происходит нечто совсем уж иное. Ох, уж эта конспирация.

Изнутри выглядело очень даже смешно. Если бы не одно «но». Я невольно представил, как вполне себе натурально могла бы издавать такие звуки Она. В моем обществе. И осознание того, что этого никогда не случится, даже после того, как Джордж отдаст мне ее, окончательно вывело меня из себя. Уподобляясь своему кровному брату, я стал напиваться все больше и больше.

Так и прошла вся ночь. Не знаю, как я выжил после нее, вернее после количества выпитого. Но уснуть у меня так и не получилось. Я был бесконечно рад покинуть это злачное место и перекочевать в более приятную для себя обстановку — в казарму. Вот так вот. Я, наследный Эрл, один из лидеров национально-освободительного движения и герой партизанской войны, позорно сбегал из дворца, прячась от женщины в стенах казарм.

Туда я и решил переехать. То, что нужно для работы. Вести дела оттуда будет сложнее, разу раз мне придется наведываться во дворец или посылать кого-то туда. Но так по крайней мере спокойнее, чем видеть Ее изо дня в день. И себе будет спокойней, и Ее своим присутствием выводить не буду.

Мне было очень стыдно, что при моем появлении окна стремительно запотевали. Кажется, все постовые, учуяв запах, подумали, что это Джордж. Но надо отдать им должное, они успешно делали вид, что им есть, чем дышать, когда я прохожу мимо. Мне плохо удавалось скрывать нервозность, а потому стоило мне приземлится за письменной стол, как я тут же начал пересрочивать весь свой состав о выполненной работе. Злой был, как черт, спросил с каждого.

Мне не нужно было повышать голос, чтобы наводить на всех ужас, поданные и без того метались по казарме, как пчелы в улике, стараясь не попадаться мне на глаз. Кто-то получил десять ударов кнутом за то, что уснул на посту, кому-то повезло отделаться холодящим кровь «Что тут происходит?» за мелкие оплошности.

Пятерых отправил в карцер за то, что не уберегли порох, который надо сказать не дешевый, он отсырел. Четырнадцатилетний оруженосец одного из капитанов получил подзатыльник за расхлябанный вид и не наточенный меч. Я показал, как правильно его точить и грозился проверить вечером. Короче, получили в то утро все, кто хоть немного отклонился от устава.