Но похоже, что никто из них этим шансом так и не решился воспользоваться. Ее Светлость почти не вздрогнула, когда Эрл Витторио встал с кресла и продолжала храбриться, даже когда он вплотную подошел к ней и склонился над ее невысокой фигурой.

Анна Аврора, взывая к своей императорской сущности, всеми силами старалась смотреть на Его Высочество с высока, чтобы придать себе важности и уверенности. Хотя на деле смотреть с того самого «высока» ей никак не светит. Ибо она с трудом доставала макушкой до его плеча, даже будучи обутой в такие высокие туфельки.

Герцогине пришлось хорошенько задрать голову, чтобы посмотреть в глаза Его Высочеству. Она глядела в них… Без отвращения, без презрения и, осмелюсь я предположить, без ненависти. Мне почему-то стало казаться, что эта девушка просто не способна осилить такое гнетущее и ужасное чувство.

Более того, понаблюдав за ней пару раз в банкетном зале, я точно мог сказать, что взгляд ее не был равнодушным. На Верховного Эрла Джорджа она брезговала лишний раз поднять свои изумрудные очи. Но сапфировый цвет глаз Витторио… Она ныряла в них, будто в море. Словно пытаясь напиться, спасаясь от жажды.

И ее можно было понять. Ведь наследный Эрл Витторио Хангвул, которому я служил, был слишком чист душой, слишком благородным и сильным, чтобы не искать в нем опоры. Все видели в нем королевское величие и искреннее желание заботиться о своих поданных.

Он всегда брал на себя удар. Неважно, когда: будь то партизанские вылазки или бой в отрытом поле. В моем возрасте он без сомнения принимал тяжелые, быстрые, а главное правильные решения во время битв там, где опытные генералы медлили, боясь оступится.

Соблазн положится на его сильное плече и не по годам развитый разу был слишком велик, чтобы от него отказаться. Особенно для нее: юной женщине, находящийся в руках у своих врагов, оставшейся без семьи, без прошлого и будущего, фактически брошенной в постель безжалостному Джорджу Хангвулу.

Эрл Витторио был слишком нужен ей, как и всем нам. Мне безумно стыдно, что я поддался на ложь Джорджа и тогда встал на его сторону. Из-за этого мы рискуем все потерять! Нужно вмешаться, пока Его Высочество не…

Анна Аврора:

— Еt ego unum verbum, et verberabunt Et Anna Aurorae, — почти шепотом произнес склонившийся надо Витторио, хитро сощурив свои синие очи.

Увы, из сказанного я поняла лишь последние два слова — свое имя. Голос Эрла звучал вкрадчиво. Мне было непонятно угрожает он или надсмехается надо мной Но я все равно победила. Выиграла свою первую, но не маленькую битву. Лёд тронулся. Он не просто заговорил со мной, а сделал этот глядя на меня, а не на своего переводчика.

— Что он сказал? — спросила я у Анджея, не разрывая зрительного контакта с Витторио.

Он продолжал сверлить меня своим взглядом, злорадно усмехаясь мне в лицо. Очевидно он ждет, что я сдамся, но нет. Я не отведу своего взгляда первой. Чтобы он там не наговорил мне.

— Его Высочество сказал, что еще одно слово и он сам Вас выпорет. — дрожавшим голосом перевел мальчишка.

Мои глаза широко распахнулись от шока, что немало порадовало этого негодяя, сделав улыбку еще шире. Но я быстро пришла в себя и нашла способ стереть усмешку с его лица.

— Ну так пусть рискнет. — произнесла я.

Ответом мне послужил громкий шлепок и неразборчивые слова. Бедняжка Анджей не выдержал, ударив ладонью себя по лбу. Я слишком плохо знаю нордорийский, но что-то мне подсказывает, что мальчишка озвучил не самые цензурные слова из нордорийского лексикона. Зато процеженное Витторио сквозь зубы: «Пошли вон!» я разобрать сумела. И Анджей с Годриком тоже. Они вмиг испарились из кабинета. И я осталась одна. Совсем одна. Один на один с северянином, смотревшим на меня, как на дичь.

Вот тогда-то мне и стало по-настоящему страшно. Ведь Эрл Витторио ненавидит меня. То хотел обесчестить и унизить прямо в моих покоях, то теперь смеется над моими требованиями мне прямо в лицо. Только и ищет повод, чтобы сделать больно. А я же рада стараться. Сама даю ему этот повод. И он не задумываясь воспользуется им. Высечет меня, даже рука ни разу не дрогнет.

Эрл продолжал гипнотизировать меня своими сапфировыми глазами, не давая сдвинуться с места. Пока его рука медленно скользнула в бок, рядом с мечем, откуда он вытянул кнут. Витторио пугающе долго разворачивал согнутую во много раз веревку то ли наслаждаясь этим моментом, то ли давая мне время передумать и извиниться.