В нескольких шагах от неё Майгдин отмахивалась от доманийки, сопротивляясь попыткам той надеть на неё ожерелье. Аллиандре с оборонительно вскинутыми руками пятилась прочь от мужчины, носящего золото, на лице её застыла болезненная гримаса. Тот протягивал ей один из поясов. К счастью, и Майгдин, и Аллиандре нерешительно посматривали на неё. Возможно, та порка в лесу и не пропала даром.

Тяжело вздохнув, Фэйли кивнула им и позволила гай'шайн опоясать себя золотой цепью. Видя это, Майгдин с Аллиандре опустили руки. Казалось, вместе с этим движением Аллиандре разом покинула всякая воля к сопротивлению, и, пока на неё надевали пояс и ожерелье, она стояла, уставясь в никуда невидящим взором. Взгляд Майгдин, напротив, казалось, был способен прожечь доманийку насквозь. Фэйли постаралась ободряюще улыбнуться, но это далось не легко. Щелчок защёлкнувшегося на шее ожерелья показался ей звуком, с которым в двери тюремной камеры поворачивается ключ. И пояс, и ожерелье можно снять так же легко, как и надеть, но за гай'шайн, прислуживающими "леди Севанне", несомненно, будут следить гораздо строже, чем за остальными. Катастрофа за катастрофой. Не может быть, чтобы и дальше всё оставалось так же плохо. Не может быть.

Вскоре Фэйли обнаружила себя бредущей по снегу на подгибающихся ногах вместе со спотыкающейся, тупо смотрящей в пространство Аллиандре, хмурящейся Майгдин и другими гай'шайн, ведущими под уздцы вьючных животных, тащившими на спине большие закрытые корзины или тянувшими телеги, колёса которых были прикреплены к деревянным салазкам. Повозки и фургоны также имели полозья, колёса их были привязаны сверху к засыпанному снегом грузу. Может, Шайдо и не привыкли к снегу, но кое-что о передвижении зимой они усвоили. Фэйли и две её спутницы шагали с пустыми руками, хотя женщина из Амадиции дала понять, что назавтра им уже придётся работать наравне с остальными. Сколько бы ни было Шайдо в колонне, казалось, что вперёд движется население какого-то огромного города, если не целый народ. Дети до двенадцати-тринадцати лет ехали на повозках и в фургонах, но все остальные шли пешком. Все до одного мужчины носили кадин'сор, но большинство женщин было одето, как Хранительницы Мудрости - в юбки, блузы и шали, а большинство мужчин несли с собой лишь одно копьё или же не имели оружия вовсе. При этом они выглядели мягче остальных. То есть казались сделанными из камня, не настолько прочного как гранит.

К тому времени, как женщина из Амадиции оставила их в покое, так и не назвавшись и не сказав многим больше, чем "повинуйтесь или будете наказаны", Фэйли осознала, что за валящим снегом не видит ни Байн, ни остальных своих спутниц. Никто как будто не пытался заставить её идти в определённом месте, поэтому она устало бродила взад-вперёд по колонне, сопровождаемая Майгдин с Аллиандре. То, что она держала руки сцеплёнными внутри рукавов, затрудняло ходьбу, в особенности, когда приходилось пробираться сквозь снежные заносы, но так они хотя бы оставались тёплыми. Ну, теплее, чем если бы она их разняла. Ветер заставил всех глубже надвинуть капюшоны. Несмотря на отличающие их золотые пояса, ни один гай'шайн или Шайдо не взглянул на них дважды. Однако они пересекли колонну поперёк не менее дюжины раз и так и не заметили никого из друзей. Люди в белом встречались повсюду, их было больше, чем остальных, и каждый из этих глубоких капюшонов мог прятать за собой знакомые черты.

– Нужно отыскать их ночью, - в конце концов, сказала Майгдин. Она гордо ступала по снегу, пусть и в несколько нескладной манере. Глаза её свирепо сверкнули из-под капюшона, а золотое ожерелье на шее она стиснула с такой силой, будто намерилась разорвать его на части.
– Так мы делаем десять шагов вместо одного. А то и все двадцать. Мало хорошего будет, если, добравшись до лагеря, не сумеем ходить от усталости.

Бредущая по другую руку Аллиандре стряхнула оцепенение в достаточной мере, чтобы с холодным удивлением приподнять в ответ бровь: в голосе Майгдин звучали категоричные нотки. Фэйли едва взглянула на служанку, но этого оказалось довольно, чтобы та покраснела и запнулась на полуслове. Что на неё нашло? По-прежнему, она вела себя недопустимым для прислуги образом, однако для побега трудно было пожелать лучшей спутницы. Какая жалость, что та не способна направить хоть чуточку больше. Как-то Фэйли возлагала на это немалые надежды до тех пор, пока не поняла, что дар Майгдин проявлен настолько слабо, что бесполезен вовсе.

– Должно быть, ночью, Майгдин, - вслух согласилась она. Сколько бы ночей это не заняло. Впрочем, этого она говорить не стала, а поспешно огляделась по сторонам - убедиться, что никто из идущих рядом не был слишком близко и не мог услышать их разговора. Шайдо, как в кадин'сор, так и без него, целеустремлённо шагали вперёд под падающим снегом - пусть цель, к которой они стремились, и была покуда невидима. Гай'шайн - других гай'шайн - гнала вперёд иная сила страх. Повинуйтесь или будете наказаны.
– Они не обращают на нас внимания, продолжила Фэйли, - возможно, нам удастся затеряться на обочине, если не пытаться провернуть это прямо у них под носом. Увидите шанс - воспользуйтесь им. От снега вас скроет белая одежда, а когда доберётесь до какой-нибудь деревни, золото, которое они так любезно нам вручили, проложит вам путь к моему мужу. Он будет двигаться следом.
– Она надеялась, что он не станет слишком спешить. По крайней мере, не станет подходить чересчур близко. У Шайдо здесь целая армия. Может, не такая уж огромная, в сравнении с некоторыми другими, но уж всяко больше, чем у Перрина.

Лицо Аллиандре словно окаменело.
– Без тебя я никуда не пойду, произнесла она мягко. Мягко, но решительно.
– Я не беру своих слов обратно и не нарушу клятву верности, которую принесла тебе, моя леди. Мы скроемся вместе - или же не уйдём вовсе.

– Она сказала за нас обеих, - промолвила Майгдин.
– Может, я и простая служанка, - она выплюнула это слово с презрением, - но не оставлю никого на волю этих... бандитов!
– Голос её был не просто твёрд - он не допускал никаких возражений. Да уж, придётся Лини хорошенько с ней потолковать, чтобы знала та своё место и не забывалась.

Фэйли открыла рот, собираясь заспорить, - нет, отдать приказание: Аллиандре присягала ей на верность, а Майгдин, как бы ни потрясло ту пленение, оставалась её служанкой! Они будут подчиняться!
– но слова застыли у неё на языке.

Чёрные тени, что тянулись к ним из-за потока Шайдо и были доселе сокрыты снегом, обернулись группой женщин Айил, а лица их обрамляли шали. Терава вела их. Одно негромкое слово - и остальные замедлили шаг, чуть поотстав, Терава же присоединилась к Фэйли и её спутницам. То есть зашагала рядом с ними. Пламя, полыхающее в её глазах, заледенило, казалось, даже горячность Майгдин, хотя Терава едва удостоила их взглядом. Не были они тем, на что стоило смотреть, так она считала.

– Думаете о том, чтобы сбежать, - это было первое, что она сказала. И добавила с презрением, прежде чем кто-либо успел раскрыть рот: - Не вздумайте это отрицать!

– Мы постараемся служить, как должны, Хранительница Мудрости, - осторожно проговорила Фэйли. Голову в капюшоне она склонила как можно ниже - только бы не встречаться с той взглядом.

– Вам известно кое-что о наших путях.
– В голосе Теравы на миг послышалось удивление. Только на миг.
– Хорошо. Но вы меня за дуру держите, если считаете, что я поверю в вашу покорность. В каждой из вас я вижу силу духа, для мокроземцев. Бежать не все пробуют, но преуспевшие в этом - мертвы. Живых мы всегда возвращаем назад.