В этот момент в палатку поспешно вошла Розене, впустив волну ледяного воздуха, голубой плащ её был откинут назад. Она несла овальный серебряный поднос, покрытый белой льняной тканью. Перрин, лязгнув зубами, закрыл рот, молясь, чтобы она нечаянно не услышала. Улыбаясь, Берелейн, казалось, не обратила на это внимания. Поставив поднос на самый большой стол, служанка развернула свои сине-золотые юбки в глубоком реверансе для Берелейн и в другом, менее глубоком, для него. Её темные глаза на мгновение задержались на нём, и она улыбнулась, как и её хозяйка, перед тем как запахнуть свой плащ снова и поспешить наружу, повинуясь быстрому жесту Берелейн. Она подслушивала, точно. Поднос испускал запах тушёной баранины и вина со специями, и это заставило снова заурчать его желудок, но он бы не остался тут, даже будь у него сломаны ноги.

Набросив на плечи плащ, он выбрался наружу под лёгкий снегопад, натягивая перчатки. Тяжёлые облака скрыли солнце, но, судя по всему, рассвет уже несколько часов как миновал. В снегу были протоптаны дорожки, но снежинки, падающие с неба, покрывали голые ветви и укутывали своей белой одеждой вечнозелёные деревья. Этот снегопад нескоро кончится. Свет, почему эта женщина заговорила с ним подобным образом? Зачем она так говорила теперь?

– Помни, - крикнула ему вслед Берелейн, даже не пытаясь сделать свой голос тихим.
– Осторожность.
– Вздрогнув, он ускорил шаг.

Не пройдя и десяти шагов от огромного полосатого шатра, он понял, что забыл спросить, где собираются люди Масимы. Вокруг него Крылатая Гвардия грелась у костров, вооружённая и закутанная в плащи, рядом с осёдланными лошадьми у коновязей. Их пики находились под рукой, в конусовидных связках над которыми колыхались на ветру красные вымпелы. Невзирая на деревья, через любой ряд костров всегда можно было провести прямую линию, и они были даже, насколько это возможно, на одинаковом расстоянии друг от друга. Все телеги с приобретённым провиантом, находящиеся южнее, были нагружены, лошади запряжены, и все они также были расположены прямыми линиями.

Деревья полностью не скрывали гребня холма. Двуреченцы всё ещё стояли там, но палатки были уже собраны, и он смог различить нагружённых вьючных лошадей. Ему показалось, что он видит также и человека в чёрной куртке, - одного из Аша'манов, хотя какого - трудно сказать. В лагере гэалданцев кучки людей стояли, глядя на вершину холма, но, в общем, они были готовы так же, как и майенцы. Два этих лагеря были даже распланированы похоже. И нигде - ни намёка на тысячи собирающихся людей, к ним не вела ни одна протоптанная в снегу тропа. По правде говоря, троп не было и между тремя лагерями. Если Анноура была с Хранительницами, то она должна была находиться на холме некоторое время. О чём они говорили? Возможно о том, как убить Масиму - так, чтобы он не сумел обвинить их в этом. Он взглянул было на палатку Берелейн, но одна мысль о том, чтобы вернуться туда к ней, заставила его волосы встать дыбом.

Неподалеку оставалась несвёрнутой ещё одна палатка, маленькая и полосатая, принадлежащая двум служанкам Берелейн. Несмотря на сыплющийся снег, Розене и Нана сидели на раскладных стульях снаружи, в плащах с накинутыми капюшонами, грея руки над маленьким костром. Словно две горошины в одном стручке, ни та, ни другая не казались симпатичными, но у них была компания, и вероятно по этой причине они не грелись у жаровни внутри. Крайне сомнительно, чтобы Берелейн требовала от прислуги большей пристойности поведения, чем от себя собой. Обычно её ловцы воров редко произносили более трех слов сразу, по крайней мере, как слышал Перрин, но сейчас они весело смеялись вместе со служанками. Просто одетые, они выглядели настолько неопределённо, что, не обращали на себя никакого внимания; их было бы трудно заметить, даже столкнувшись с ними нос к носу. Перрин был до сих пор не уверен, кто из них Сэнтес, а кто - Гендар. Маленький котелок, стоящий около костра испускал запах тушёной баранины; Перрин попробовал не смотреть на него, но желудок его всё равно заурчал.

Как только его заметили, разговор стих, и ещё до того, как он приблизился к костру, Сэнтес и Гендар перевели взгляд на палатку Берелейн и с абсолютно непроницаемыми лицами поспешили прочь, кутаясь в плащи и старательно избегая его взгляда. Розене и Нана, посмотрев на Перрина, тоже бросили взгляд на палатку, после чего прыснули от смеха. Перрин не знал, краснеть ему или стонать.

– Случайно не знаете, где собираются люди Пророка?
– спросил он. Говорить спокойным голосом было сложно из-за этих их поднятых бровей и ухмылок.
– Ваша госпожа забыла назвать мне точное место.
– Парочка обменялась взглядами, оставшимися невидимыми под капюшонами, и снова захихикала. Перрин призадумался было, не лишены ли они ума, но решил, что Берелейн вряд ли стала бы так долго терпеть около себя людей с набитыми перьями головами.

После многочисленных смешков, быстрых взглядов на него, друг на друга и на палатку Берелейн, Нана неопределённо, словно будучи в этом не уверена, махнула рукой на северо-запад. Розене была уверена - она слышала, как её госпожа говорила, что до туда не больше двух миль. Или, может быть, трёх. Они всё ещё хихикали, когда он направился прочь. Может быть, у них и правда мозги из пуха.

Утомленно обходя холм, он думал о том, что должен сделать. Глубина снега, по которому ему пришлось идти после лагеря майенцев, не сделала его и без того отвратительное настроение лучше. Не улучшилось оно и от принятого им решения. Когда же он добрался до лагеря своих людей, оно стало совсем скверным.

Всё было так, как он приказал. Кайриэнцы в плащах сидели на загруженных телегах, намотав вожжи на руку или усевшись на них сверху; другие низкие фигуры двигались вдоль передних линий запасных лошадей, успокаивая животных. Двуреченцы, не находившиеся на вершине холма, сидели на корточках вокруг множества костерков среди деревьев, одетые для верховой езды и державшие в руках поводья. У них не было строя, как у солдат в других лагерях, но им доводилось сражаться и с троллоками, и с айильцами. У каждого через спину был переброшен лук, а на бедре висел полный колчан, иногда уравновешенный обычным или коротким мечом. Как ни странно, у одного из костров сидел Грейди. Два Аша'мана обычно держались немного в стороне от остальных, а другие сами их сторонились. Разговоров не было слышно: каждый был сосредоточен лишь на том, чтобы не замёрзнуть. Угрюмые лица сказали Перрину, что ни Джондин, ни Гаул, ни Илайас, ни другие ещё не вернулись. Всё ещё оставался шанс, что они приведут её назад. Или, по крайней мере, найдут, где её держат. Кажется, это были первые хорошие мысли за весь день. Знамёна Красного Орла Манетерен и его собственная Волчья Голова вяло висели под падающим снегом на двух прислонённых к телеге шестах.