— Ты как? Говорить можешь?

— Да, госпожа, — еле слышно пискнула Лейла.

— Если тебе совсем плохо, скажи, но я больше не хочу откладывать этот разговор. Мне нужно услышать всё от тебя.

— Он был добр ко мне. Я видела, что ему это нужно, но далеко мы не заходили, клянусь, — её губы задрожали. — Ни он, ни я... мы бы не посмели. Тадиус предан вам телом и душой, ему просто было тяжело. Я виновата.

— Тадиус?!

Не такого откровения я ожидала. У меня аж челюсть отпала, а Лейла, кажется, готова была снова отключится.

— Так, а теперь ещё раз с самого начала, — сделав глубокий вдох, приказала я. — Не вздумай ничего утаивать, говори начистоту.

— Когда меня подарили вам, я провела три ночи в вашей спальне. Тадиус брал меня по вашему приказу, но после извинялся и старался поддержать. Мы сблизились. Его что-то угнетало. Он держал это в себе, но вскоре я поняла, что дело в вашей болезни. Вы стали другой и отдавали тяжёлые для него приказы. Мы продолжали общаться, и он целовал меня несколько раз, когда мы были вне зоны слежения камер. Потом вы снова потеряли память и изменили мои обязанности. Господин Орланамонас был недоволен. Оказалось, что он случайно видел наш с Тадиусом поцелуй. И ещё видел, как мы выходили из вашей спальни, когда вас не было дома. Он пригрозил, что всё расскажет вам, если я снова не стану обслуживать его, как Сол Фарониса. Ей же вы разрешили.

— То есть все эти страсти — шантаж и нервное напряжение до обморока — из-за нескольких поцелуев? Ты так сильно испугалась, что я узнаю о поцелуях?

— Господин Орланамонас собирался убедить вас, что поцелуями мы не ограничивались. Но даже если речь только о них, Тадиус ведь принадлежит вам. Мы не имели права. Это очень тяжёлый проступок.

Лейла вся сжалась и поглядывала на пол. Ей явно хотелось оказаться там, а не сидеть в кресле наравне со мной.

В глубине моего сознания всколыхнулись остатки личности Сабрины. Отголоски её воспоминаний и чувств подтверждали слова Лейлы. От прежней Сабрины обоим рабам досталось бы по полной.

Вот только Тадиус не изменял — если такое слово вообще было уместно — своей настоящей госпоже. Эта история началась при Табете.

— Сол тоже знала, да? А другие рабы? — спросила я.

— Кажется, нет, — Лейла помотала головой.

— После моего последнего приступа вы с Тадиусом продолжали... тесно общаться?

— Нет, госпожа. И перед ним тоже. Тадиус понимал, как провинился, и я тоже старалась держаться от него подальше.

Уже проще. Будет аргумент для Ксандра, если он озаботится случившимся. Мне очень хотелось выйти из положения с минимальным ущербом для всех причастных лиц.

Беда в том, что Лейла и Тадиус действительно провинились, и тому имелся нежеланный свидетель.

— Тебе нравится Тадиус? — спросила я, чтобы окончательно прояснить ситуацию.

Лейла пришла в замешательство. Несколько секунд она открывала и закрывала рот, очевидно, не находя слов, и прятала глаза.

— Говори правду, — строго напомнила я.

— Он лучше, чем я подумала о нём сначала. Я рада, что мы оказались в одном доме. Он появлялся рядом, когда мне было плохо. Я попыталась отплатить ему теплом.

— И что, больше никаких чувств? Влюблённость, страсть?

— Чувств? — Лейла подняла-таки глаза, чтобы взглянуть на меня с непониманием и болью.

— Госпожа, эти чувства остались в прошлом. Они не для рабов. Однажды я позволила себе мечтать о запретном и потеряла больше, чем могла представить. Я бы не смогла снова влюбиться, даже если бы Тадиус добивался этого. Чувства, о которых вы спрашиваете, умерли во мне навсегда.

— Ты слишком молода, чтобы утверждать такое... — я осеклась. Вряд ли мои слова были уместны в разговоре с рабыней. — Ладно, тебе лучше знать.

— Госпожа, каким будет моё наказание?

Я тяжело вздохнула. Вот бы вообще не касаться этой темы! Но Лейла и так извелась до потери сознания в ожидании ужасной расплаты.

— Встань, — велела я, поднимаясь с кресла сама.

Когда Лейла оказалась на ногах, подошла ближе, чтобы взять её за руку. Тонкие пальцы девушки мелко дрожали.

— Ты должна мне довериться, — проговорила как можно убедительней. — Я не сержусь, но кое-что сделать придётся. Не нагоняй на себя больше страха, чем требуют обстоятельства. Твоим наказанием станет только то, что я прикажу Фаронису сейчас. И ещё ты должна подыграть мне. Ляг на пол и сделай вид, что я пытала тебя ошейником.

— Я не понимаю, госпожа, — пожаловалась Лейла.

— Делай, что говорю. Управляющий и повар должны думать, что тебе досталось сильнее, чем на самом деле. Ну же!

Лейла подчинилась. Прежде чем вызвать Фарониса, я убедилась, что выглядит она достаточно пришибленной.

— Теперь кричи. Так, как кричал Эрик, когда его ошейник перевели в красный режим.

Лейла издала несколько вполне убедительных воплей. Вряд ли она старалась избежать настоящего наказания, скорее выполняла странный приказ госпожи.