— Мама, я женюсь, — заявил я после обычных «привет! как дела, какие новости?». На мамин вопрос: «кто она, почему не познакомил нас?» я ответил сухо. — Мам, у тебя будет время с ней познакомиться. Хочешь, можешь приехать, но к росписи не успеешь. Я женюсь на Жанне, да, на той самой…

На той самой, которая на пятнадцать лет меня старше, и к которой я по пьяни завалился в магазин. Кажется с тех прошла тысяча лет, хотя по факту прошло полтора года. Маму я оставил с ее возмущением и без подробных объяснений. Легко моим женщинам не будет, обе сильно любили меня.

— Ну все, парень! Теперь мы с тобой из одного клуба, женатиков! — смеялся Ханс.

Мы с Жанной уже поставили подписи, нас поздравила представительница администрации под вальс Мендельсона, не очень чисто звучавшего из колонок старого музыкального центра. Жанна, из-за яркого платья и цветов в черных волосах отдаленно похожая на цыганку, улыбалась мне самой счастливой улыбкой, прижимала к лицу душистый букет цветов и льнула ко мне. Я обнимал ее за талию, слегка подавшись к развеселому Хансу, продолжавшему шутить:

— Сегодня Виктора уложим спать в детской, чтоб не мешал. Красивая у тебя жена, Даниил, как спелая вишенка!

— Тетя Жанна, тетя Жанна! — веселье прервал звонкий девичий голос. — Он прогнал меня, прогнал, сказал, чтобы я не попадалась ему на глаза! Что теперь мне делать?

Это Алена, она влетела в актовый зал, заплаканная, с распушенными, раскиданными по плечами волосами, и с громким плачем кинулась к вмиг побелевшей Жанне, открывшей ей свои объятия. Девочку трясло мелкой дрожью, вместо лица я видел натужную гримасу отчаяния. Жанна вывела племянницу из зала, за ними сначала побежал Витя, потом пошел я. Плач и причитания девочки не прекращались ни на минуту. На скамейке, куда ее усадила Жанна, она легла на бок и продолжала биться в рыданиях, прикрывая лицо ладонями.

— Алена, успокойся, я прошу тебя. Все пройдет, мы вернемся домой и начнем новую жизнь. Я никому вас не отдам, слышишь? — говорила ей Жанна сухим дребезжащим тоном, гладя по голове, плечу, спине. — Алена, что он… сделал? Говори все…

Глаза Жанны смотрели на меня как-то странно, словно отсылали подальше от этой сцены. Я понял, чего она боялась, — холод пробежал по моим венам, — и отошел в сторону, чтобы не смущать тетю и племянницу. Но даже уличный шум и шелест березовых листьев не помешал мне слышать диалог:

— Алена, что Кирилл тебе сделал? — настойчиво спрашивала Жанна. Она трепала девочку по плечу. — Давай, выкладывай! Ты мне все рассказывала раньше, давай, Аленка. Он приставал к тебе? Обидел тебя, да?

Продолжая, скрючившись, лежать на скамейке, девочка прятала в ладонях опухшее лицо с прилипшими прядями волос. Несмотря на свое ужасное положение, отчаяние и стыд, который вдруг заставил ее притихнуть, она твердо выговорила:

— Он ничего не сделал, ничего! Правда, тетя Жанна. Я его очень люблю, а он прогнал меня, а я без него не могу…

Мне нравилось быть мужем Жанны. Каждое утро я просыпался с мыслью о том, что теперь она моя жена, — в этом я видел основу своей новой жизни. Эта мысль придавала мне силы и оздоравливала физически. Кофе по утрам, бутерброды с сыром и ветчиной, завернутые в салфетки, — мой обед на работе, — все это приятно грело меня. Ну и, конечно, теперь нам не нужно было ждать выходных, чтобы заняться любовью. Для меня секс с Жанной был не менее важен, чем кофе по утрам. Можно и без него, но с ним лучше.

Поселились мы в квартире на Промышленной, однако я уже присматривал земельный участок, на котором хотел построить просторный дом. Заработанного миллиона мне, разумеется, не хватит, поэтому я присматривался к кредитам и собирался упорно работать. Свой фургон я не продам ни за что, пусть останется нашим семейным средством передвижения. В нем мы этим летом ездили в гости к Хансу, и были тепло приняты.

Пока же я, Жанна, ее мама и дети ютились в двух комнатах. Теща сама захотела переехать из пансионата домой. Кирилл, надо отдать ему должное, не мелочился, — обещал больной женщине оплачивать проживание там и впредь. Но женщина не приняла от него помощь, узнав, как грубо он выставил Алену с ее пожитками за дверь своих апартаментов. На его месте я поступил бы точно также; зачем молодому еще мужику связываться с малолеткой? После этого случая Алена как-то сразу повзрослела, стала прилежнее учиться, помогать бабке и брату.

Жанна и до этого любила Алену, теперь же еще и понимала ее чувства, пережитые ей самой примерно в том же возрасте, при тех же обстоятельствах и с тем же мужчиной. Я не лез в их разговоры, но, кажется, Алена собиралась мстить Кириллу. На это Жанна говорила ей, что связываться со Светозаровым не нужно, нужно забыть о нем, как о плохом сне.

В описываемый вечер я возвращался с работы. Кстати, моя новая профессия оказалась востребованной, и я устроился в «Горводоканал» без труда, а через полгода стал мастером, — неплохой карьерный рост для парня, который никогда раньше не думал о трубах, задвижках и отопительном сезоне. Я обещал зайти за Жанной на ее работу, — в крупный продуктовый магазин с большим покупательским трафиком. Утром мы договорились погулять в парке и посидеть в кафе. В общем делать то, что делают обычные люди, влюбленные друг в друга и ждущие ребенка. Прекрасную новость Жанна сообщила мне вчера. Рядом с ней мне стало еще уютнее.