— Ты знаешь, кто она?

Он нажал на кнопку вызова.

— Она — агент?

— Вряд ли. Она — друид.

Он приподнял брови.

— А ее преступник выглядел так, будто он вышел из серии «Смертельного улова»?

Я нахмурилась.

— Я не знаю, о чем ты, но он был в грязной одежде.

— Тогда, думаю, это Жозефина Писк. Она — охотница. Она раскрыла банду мификов, занятых незаконной схемой рыбалки в парке Лайтхаус, и она приводила соленых, как море, плутов всю неделю, — он склонил голову. — Почему ты спрашиваешь?

Я вспомнила, что говорила с агентом МП, которому не доверяла, скрыла эмоции и замолчала. Его брови поднялись выше, двери лифта открылись со звяканьем.

Мы вышли из лифта на втором этаже, с каждым шагом я ожидала, что Моррис толкнет меня в холодную допросную, как та, в которой я была заперта десять лет назад. Вместо этого он провел меня к двери с красным символом первой помощи, постучал и открыл ее, не дожидаясь.

В тесной комнате внутри было три койки, шторы между ними были раздвинуты. Напротив кроватей стоял длинный стол с медицинскими предметами, где долговязый мужчина с длинными рыжими волосами, собранными в хвост, сидел за компьютером.

Когда дверь открылась, он поднял голову с вопросом на лице.

— Эй, Скутер, — дружелюбно сказал Моррис.

— Что в этот раз, Кит? — мужчина скрестил руки. — Ожоги или дыры от пуль? Дай угадаю. Тебя избил демон.

— Ты так говоришь, будто такое постоянно случается. Не бойся, мой любимый демон отдыхает.

Внимание Скутера переключилось на меня, он увидел мою перевязь.

— Ты — пациент? Что сломано?

Моррис ждал. Когда я не заговорила, он сказал:

— Ключица.

Откуда он это знал?

— Треснувшая, не сломана, — буркнула я. — И все хорошо. Мне не нужно…

— Использовать обе руки? — перебил Моррис. — Ну, да. Можешь ее подлатать, Скутер?

Мужчина уже встал. Он открыл шкаф.

— Ложись на кровать. Не важно, на какую.

Я не хотела услуги по исцелению от МП, но риск быть в долгу перед Моррисом стоил двух работающих рук. Я прошла к ближайшей кровати, осторожно легла на спину. Рикр прыгнул на штору, ткань раскачивалась, пока он забирался на стержень, висящий под потолком. Моррис посмотрел на маленького фейри.

Выбрав длинный моток чего-то, похожего на плотную бумагу или тонкий картон в шкафу, Скутер прошел к кровати. Он опустил моток рядом со мной, снял с меня перевязь и выпрямил мою руку.

Он нежно ощупал мою ключицу.

— Обычно я делаю рентген, чтобы проверить, что ничего не нужно вправлять, но, думаю, это уже делали?

— Да.

— Тогда перейдем к восстановлению.

Он развернул бумагу, и стало видно сложные круги, отмеченные незнакомыми символами. Заклинание Арканы. Ведьмы и друиды были не единственными людьми с магией в мире. Были маги, волшебники, алхимики, психики и прочие, включая целителей, как Скутер.

Он сунул приготовленное заклинание под мое плечо, чтобы центр был там, где была моя ключица, а потом стал тихо произносить слова. Я замерла, не ощущала магию, но я и не знала магию Арканы.

Через пару минут он отошел.

— Это должно заряжаться полчаса. Не шевелись. Я скоро вернусь, — он пошел к двери, сказал Моррису. — Проследи, чтобы она лежала!

— Будет сделано, док.

Дверь закрылась. Сев на соседнюю кровать, Моррис дружелюбно улыбнулся, но я этому не доверяла.

— Почему я тут? — осведомилась я.

— Хочешь сказать, почему я не бросил тебя в камеру? — его улыбка стала напряженной. — Я рискую головой не из-за того, чтобы ты пропускала время вызова.

Я пристально смотрела на него.

Он вздохнул.

— Я понимаю, что ты не любишь агентов. У тебя много причин ненавидеть всю систему, но я пытаюсь тебе помочь.

— Да?

— Судебный совет состоит из черствых тел с сердцами размером с Гринча и без сочувствия, но я все еще не могу поверить, что они обвинили тебя. Ты не заслужила приговор в двенадцать лет, и ты точно не заслуживаешь еще один.

— Я убила свою тетю.

— Твоя опекунша была преступницей, не ты. Я читал отчет.

Я стиснула зубы. Если он читал его, видел результаты моего медосмотра — синяки, ожог и сломанные кости от побоев, которые мне устраивала Рут, и следы того, что со мной так обращались годами.

— Если ты это знаешь, — холодно сказала я, не желая обсуждать свое прошлое с ним или кем-то еще, — то ты знаешь, почему меня приговорили.

— Ее убийство было самозащитой. Они должны были отправить тебя на терапию, не в тюрьму.