На следующее утро дохожу до главных ворот и колледж и останавливаюсь около входа. Нет, я не боялась войти, но по вчерашней договоренности с Марком, я должна была поступить именно так и, кстати, мы обменялись телефонами.

Ожидая, якобы увлеченно рассматриваю листву на дереве рядом, чтобы не замечать устремленные на меня взгляды. Станет ли однажды легче?

– Доброе утро, – раздается прохладный голос.

Это Марк стоя с другой стороны входа и, держа руки в карманах, кивает мне на дверь:

– Проходи вперед.

– Угу, – соглашается Аника немного смущенно.

Прошедшая накануне беседа ничего не изменила между нами, только я ощущала себя более неловко из-за своего взрыва эмоций.

Только подумать, я накричала на самого наследника Генкуров и теперь он идет следом за мной. Марк находился примерно в двух метрах позади меня и такой слегка странной композицией мы и направлялись на учебу на глазах у всех. Показательное выступление.

С другой стороны, все довольно логично, дружбу он мне не обещал, если вообще был на нее способен, а защиту – да. Признал своим ресивером или что-то вроде того. О том, что это было проявлением жалости, не хотелось думать.

Днем никто так откровенно как раньше надо мной не смеялся, перешептывания остались, но их можно было терпеть.

А после занятий, я впервые зашла в учебные залы, предназначенные для тренировок в боевой магии. Никогда не представляла, что однажды попаду в этот закрытый для большинства учащихся корпус. Здесь тренировалась только местная школьная элита, Пары с девятым или десятым уровнем, отдельная прослойка студентов, живущая по своим законам. В ходе учебы и практики между парами проводились сражения, по результатам отбирались самые сильные, которые затем продолжали свою практику на международном уровне. Поэтому дружеские отношения возникали очень редко, скорее расцветало соперничество и желание занять первое место.

Учебные ангары имитировали сложные природные ландшафты и отдельные элементы городской среды. Я осторожно пробралась между каменными глыбами в направлении, указанном мне охранником при входе и далее следуя указаниям Марка по телефону, дошла до опрокинутой на один бок и сильно смятой телефонной будки, рядом с которой ждали Дитмир и мой «напарник».

– Здравствуй, Аника, – улыбнулся Руководитель, приветственно приподнимая руку. – Как твои дела? Очень рад видеть, спасибо, что пришла.

– Все… в порядке, – немного запнулась я с ответом, поскольку фингал был намазан тональным средством, но полностью замаскировать его не удалось.

– Ты уверена в этом? – настойчиво переспросил мужчина.

– Да, конечно, – старательно улыбаюсь.

Жаловаться я не собиралась. Дитмир вздохнул и затем повернулся к Марку:

– Говоря о делах, ты ничего не слышал о том, что кто-то напал на Тэга и вроде несколько раз приложил последнего об стену, м?

Молодой человек даже не моргнул лишний раз:

– Нет, представления не имею о чем ты.

– Ну что ж, у всех все в порядке и никто ничего не знает. Хорошо живем! – немного саркастически заметил Дитмир, поджимая губы. – Шифровальщики этакие. Кстати, Марк, родители передают тебя поздравления.

– Угу, теперь они обо мне вспомнили, – мрачно отозвался парень, приподнимая одну бровь. – Очень мило с их стороны.

Дитмир укоризненно покачал головой, но не стал ничего отрицать:

– Ладно, давайте начнем. Аника, ты первая.

– Я? – испуганно переспрашивает девушка, качнувшись назад.

«Что… что я могу, и как…»

Наставник неожиданно мягко улыбнулся:

– Теперь, ты наш центр. Забудь все, что тебе наговорил Ректор. Ресивер – это свет, смысл и точка отсчета.

– Но, я не знаю как. Все произошло само собой, – робко отнекиваюсь, чувствуя себя совсем крошечной.

«Какой из меня «смысл»?»

– Хм, – Дитмир задумался. – Возможно, тебе надо просто захотеть, чтобы Марк получил свою возможность.

«Захотеть…»

Аника непроизвольно обхватила себя за плечи и оглянулась на светящиеся вдалеке узкие окна. Повисла тишина.

«А почему я должна этого хотеть? Кто он для меня? Я для него никто… с чего они все ждут от меня радости и …. энтузиазма…»

Поворачиваюсь и смотрю в упор на внешне спокойного и такого высокого молодого человека, серая футболка на его груди заметно вздрагивает от частого сердцебиения. Просто ждет, ничего не просит и возможно, уже давно не надеется. Интересно, а когда ты смирился со своим будущим и с крушением всего того, что тебе обещали с детства.

«Как он сказал тогда: «…вечный полет…», да?… Пусть будет так…»

Невозмутимость на лице Марка трескается и появляется чуть растерянное выражение, сродни боли, он медленно поднимает обе ладони вверх и смотрит на них, видя больше, чем мы, затем вновь собирается и, сведя решительно брови к переносице, резко поворачивается к дальней стене, чтобы выпустить из центра ладоней одну за другой две большие белоснежные сферы, искрящиеся хранившимся в них зарядом.