– Дома нет.

Не успевали мы отойти от их квартиры, как раздавались быстрые шаги и взволнованные голоса кричали:

– Остановитесь! Вернитесь!

Мы останавливались, но вернуться отказывались.

– Если вашей матушке неприятно нас видеть, то пойдемте лучше к нам.

На это братья охотно соглашались.

В июне я сдала все экзамены и собиралась окончательно проститься с Петербургом.

Тринадцатого июня Иван Петрович набрался храбрости и предложил себя в спутники на моем жизненном пути.

В этот вечер я пила у них чай в университете. В одиннадцать часов Иван Петрович пошел меня провожать. До четырех часов утра проходили мы с ним по Марсову полю, а потом вокруг церкви Спаса Преображения.

Вернулась я домой. Кия и наши хозяева уже уехали, оставались только кухарка да я. Села на окно, не раздеваясь, в шляпе и пальто, и задумалась о важной перемене в моей жизни.

В таком состоянии утром застал меня крестный и удивился:

– Куда это вы так рано собрались?

Я бросилась к нему и сказала:

– Поздравьте меня, я выхожу замуж!

– Ну, поздравлять-то еще рано. Вот приезжайте с вашим женихом на дачу к нам обедать, тогда я узнаю, стоит ли поздравлять.

Я обещала исполнить его желание, и он ушел. Вслед за ним явился Иван Петрович. Мы напились чаю, отправились в Летний сад и прогуляли там до самого обеда. Обедала я у них в обществе обычных приятелей. Матушка их к тому времени уже уехала. Когда я передала приглашение моего крестного приехать к ним обедать, то Иван Петрович решительно заявил, что ни за что не поедет. Егор Егорович Вагнер и Дмитрий Петрович уговорили его, обещая поехать вместе с ним. На следующий день мы отправились.

Крестный в это время был уже женат. Он женился, когда я перешла на второй курс, на своей старой привязанности, немолодой девушке. Все шло у них хорошо, и я по-прежнему часто их навещала. На третьем же курсе, благодаря усиленным занятиям, а главным образом благодаря знакомству с Иваном Петровичем, я редко заглядывала к крестному. Старик огорчался и говорил жене: «Боюсь я за свою крестницу».

Жена его успокаивала:

– Прожила она благополучно два года. Теперь она кончает. Верно, очень занята и потому редко к нам заходит. Крестный возражал:

– Эх, Лиза, Лиза, разве ты не видишь и не понимаешь, что до сих пор она не позволяла себя любить, а теперь сама любит. Вот это-то меня и беспокоит. Любовь может завести в омут эту горячую головку.

Крестный и его жена встретили нас весьма любезно. Очень ловко крестный увел Ивана Петровича в отдельную прогулку. Во время этой прогулки он всячески старался в разговоре уронить меня в мнении жениха. Начал с того, что выразил удивление в решимости Ивана Петровича жениться на таком сорванце, как его крестница.

– Знаете, у нее нет ни гроша за душой, она ленива. Любит роскошь: я в этом убедился, когда на представление Росси брал ей билеты во втором ряду кресел. Она некрасива. Не хозяйка. Очень легкомысленна: вспомните, как она появилась на бенефисе Савиной одна в ложе бельэтажа с известным петербургским адвокатом.

На эту лестную рекомендацию Иван Петрович отвечал смехом:

– Довольно меня запугивать! Я ее знаю почти два года. Не только жизнь ее, но и все мысли прошли перед моими глазами, ведь она очень общительна и любит делиться своими переживаниями с друзьями. Я нахожу, что мы вполне подходим друг к другу.

Старик поцеловал его и сказал:

– Вижу, что Вы при выборе поступили основательно.

Вернувшись к обеду, крестный мне ничего не сказал. Но когда подали шампанское, он нежно поцеловал меня и прибавил:

– Теперь я могу вас поздравить, пожелать вам счастливой жизни и вполне одобрить ваш выбор.

Остальное время мы провели в веселых разговорах и, вполне довольные, оставили стариков в приятном настроении.

Впоследствии Иван Петрович говорил мне:

– Ты не думай, что я отвечал твоему крестному о знакомстве с тобой неосновательно. Вы с Киечкой и не подозревали, под каким строгим контролем в нашей компании прожили вы два последних учебных года. Кто-нибудь из нас заходил к вам ежедневно. Если у вас никого не было и вы занимались, он тотчас же уходил, не желая мешать вашей работе, но если был кто из посторонних, то наш контролер оставался и принимал участие в разговорах. Помнишь тот вечер, когда ты так хорошо оборвала адвоката. Мы всей компанией вернулись к нам домой и единодушно восторгались твоим отношением к людям. Один из нас воскликнул:

– Чудесные девушки, никогда у них не бывает пикантных разговоров, как у других наших знакомых.

– А ты бы попробовал рассказать пикантную штучку, – посоветовал мой брат Дмитрий.

– Спасибо. Чтобы мне предложили прекратить посещение? Нет, уж лучше попробуй сам!

Брат Дмитрий восхвалял красоту Евдокии Михайловны. Все соглашались, что она очень красива. Но большинство нашло, что ты лучше всякой красавицы. В комнате не было только Т. Вдруг вошел он, порядочно выпивши, и сказал: