Андрей держал в руках визитку. Плотная бумага, синего цвета, даны разные контакты и крупными буквами написано: «ЮЛИЯ ВИТАЛЬЕВНА ЗАГОРСКАЯ» – психотерапевт, мотивационный психолог. Раздалось нетерпеливое восклицание:

– Слышал о Загорской? Важная птица. В нашем городе только на месяц. Родилась она тут, училась и вот как говориться посчастливилось нам ее повидать – Юра мечтательно возвел глаза вверх, а после пристально посмотрел Андрею в глаза.

– Ну… я не думаю, что я из тех.

– Из кого? Не выдумывай, и даже не смей возражать, – Юра улыбался. – Предрассудки это все. Терапия и при этом инновационная нужна не тем, у кого проблемы с психикой, а тем, которые хотят свою жизнь поменять, посмотреть на проблемы под другим углом.

– Уже сам как психолог заговорил – улыбнулся тоже Андрей, но визитку не вернул, крепче сжал в руке и вместе с кредитной картой и чеком сунул в бумажник. – Добро, может и загляну к ней, – и похлопав Юру по плечу встал со стула, – что же давай удачи там на смене, и Сашке привет, еще созвонимся.

– И ты не пропадай там, а то я знаю, затянут тебя со всеми этими совещаниями, собраниями, встречами. Будто бы не школа, а бизнес-центр какой-то.

Вот они снова в теплом салоне машины. Лена молчалива и, судя по всему, очень хочет спать. Они едут домой. Без пятнадцати десять на часах, Андрей заглушил мотор и остановил машину возле подъезда пятиэтажного многоквартирного дома. Уютный дворик, некогда зеленый, но сейчас такой же серый и неприглядный, как и все вокруг в этом пусть и находящемся в курортном предгорье, но все же маленьком и захолустном городке.

Апшеронск… Он выбрал этот город не случайно, сразу после окончания университета в Москве. Когда-то давно, еще школьником, он бывал в этом городке, отдыхал в уютном санатории с минеральными источниками, летом. Воспоминания остались очень теплыми. И поэтому, как только стали активно развивать программы по развитию образования в малых населенных пунктах, ему как одному из энтузиастов в голову пришел именно он, – Апшеронск. Потом все как-то само собой сладилось. Просмотрел вакансии, и они конечно же были. Подписал все документы, и несмотря на протесты матери, собрал вещи и отправился к своей профессиональной мечте. Все так хорошо начиналось. И с Машей познакомился, восемь лет назад, теперь семья, дочь, уютная двухкомнатная квартира…

Но мысли не веселые и все чаще грустно, и даже зло берет и раздражение. От работы Андрей перестал ожидать то, к чему когда-то был предрасположен: бюрократическая машина образования заманив его идеалом спасения детей под лозунгом «Кто если не я?» во многом разочаровала его и постепенно начала ломать и изменять мировоззрение. Теперь он не так отчётливо стал понимать, зачем он тут, и для чего тратит время. Восемь лет отданы образованию, а толку никакого. Эти раздражающие мысли, всего лишь мысли, они за эти годы не стали действием и не изменили его жизнь к лучшему. У него остается его путь, тот который был прежде, но уже без того восторга. А сейчас, дорога вела его к дому, к жене и к закономерному скандалу. «Хоть бы тещи не было дома» – одна мысль.

Все отчётливее в мыслях прояснялось ожидание будущего. Он, во-первых, задержался на работе, во-вторых, опоздал и поздно забрал Лену с вокала, что еще больше будет раздражать больше не супругу, а ее маму, ворчливую и несправедливо относящуюся к нему старую женщину, которая ищет повода всякий раз упрекнуть Андрея. В-третьих, они вместо того, чтобы поехать домой, заехали в кафе и скушали пиццу, когда дома наверняка был ужин. Андрей уже понимал, что неприятных разговоров не избежать, а что ожидать от его семьи.

Перед дверью, Лена угрюмо засопела, и утерла рукавом сопли. На дворе хоть и не зима, но коварный ветер, сквозняком обдувал их в машине. «Ну вот опять, четвертый косяк, лишь бы девочка не заболела» – размышлял Андрей и поймал себя на мысли, что он думает сейчас о том, как отреагируют домашние, а не о здоровье дочери.

Дверь медленно открылась. В квартире слышались разговоры. Доносящееся из кухни сипловатым голосом слово: «Пришли» дало понять Андрею, что в его доме традиционно обитает еще одна женщина – мама его жены, проворная и обидчивая, Елизавета Михайловна. Она часто критикует его, вмешивается в семейные дела, и несправедливо относится к Андрею. И все объяснимо. Теща из той категории женщин, которые еще при СССР вкусили все его экономические особенности и моральные ценности, заботливо перенеся их в семейный быт. Например, вот сейчас, Андрей был уверен, что Елизавета Михайловна опять третировала свою дочь, что надо экономить и больше готовить домашней еды, кормить ребенка и мужа. Да все верно, дочь всегда становилась основным объектом так называемых «педагогических» споров жены и тещи. Это неизменно раздражало.

А еще любимой темой был он сам. Разговоры в духе: «…какой у тебя странный муж, доченька… Где ты его вообще нашла?», становились уже традицией.

«Никто не встречает. Плохой знак» – подумал Андрей, вешая пальто.

Домашние тапочки словно скороходы понесли его по стандартному маршруту – на кухню. За столом сидели две женины, одна молодая, хотя с виду не скажешь, что слишком молодая, но красивая и приятная женщина – его супруга Мария. А прямо напротив нее, смотрящая в упор на Андрея сидела старая женщина – ее мать, «любимая» теща Елизавета Михайловна. Пронзающие взгляды, недовольные лица смотрели на него скорее осуждающее, чем равнодушно, как обычно бывает. По лицам стало ясно, что они обе были крайне недовольны ситуацией.

– Добрый вечер. Мы пришли! – уверенно сказал Андрей.

– Мы видим, – надменно пробурчала теща, – почему так поздно? Темно на дворе, дочке надо кушать, делать уроки, отдыхать после занятий. Ты же учитель, сам должен понимать.

Супруга, как всегда, молчала. Можно было предположить, что она боится свою мать, но прожив с ней Андрей четко понимал, она использует ее лишь для того, чтобы самой не высказать то, что она думает, а думают они сейчас, видимо, об одном и том же.

– На работе дела, сегодня был педсовет, я забрал Лену, и мы поехали в пиццерию. Хотел с дочкой отдохнуть. – оправдывался Андрей. Он знал, что этот пассаж, еще больше подольет масло в огонь. Походы в кафе и прочие виды досуга действовали на тещу как красная тряпка на быка. Поэтому он и сказал это, чтобы вывести ее из себя. Андрею было уже все равно. Впрочем, вел он себя противоречиво. Он не готов был к скандалу, он его и не хотел, но ожидание будущей перепалки, которая была неизбежна, вселило в него силы и несмотря на усталость он был готов напасть первым.