Недавно на работе произошел досадный случай, который вызвал не только бурю негодования у Андрея, но и вообще, как тогда показалось, открыло всю безнадежность системы воспитания в школе. Ни чего кроме злости и разочарования у Андрея не вызвало это событие.

Все произошло как всегда неожиданно. Его дочка Лена, творческая натура, еще в первом классе стала более чем ответственно относится к учебе. С одной стороны, на это сказалось, то, что ее отец работает завучем в школе, а с другой стороны девочка со всей серьезностью понимала важность обучения и ей это нравилось. Одно только мешало ей учится в школе, а точнее всегда были определенные проблемы с учительницей, по поводу внешнего вида. Девочка всегда одевалась как творческая натура, еще в 6 лет она научилась делать себе модные прически, интересовалась экстравагантными юбками, разноцветными футболками и т.д. Не сказать, что внешний вид девочки был излишне вычурным, но вызывал определенное внимание не только со стороны учителей, но и со стороны класса. Но девочке нравилось быть особенное, а самое главное, отец поддерживал в ней стремление быть личностью, проявлять свою индивидуальность, развивать в себе чувство любви к своем желаниям, хобби и ценностям.

Однажды после совещания у директора, когда Андрей остался решать другие задачи с директором в кабинет вошла учительница Лены и надменно сказала:

– О как хорошо, что вы здесь! Я бы хотела поговорить по поводу внешнего вида вашей дочери. Это недопустимо

– Что недопустим? – спокойно ответил Андрей.

– То, как она одевается, вы как завуч школы, прекрасно нас понимаете, – она сделала демонстративно ударение на слове «нас». Что она имела ввиду? Нас учителей, или нас с директором?

– Я не вижу здесь ни чего плохого, внешний вид мой дочери не мешает ей учиться, а наоборот отражает ее творческую и индивидуальную натуру. Она ответственной всех в классе относится к учебе и у вас никогда к ней не было замечаний.

–Ну как это нет, у меня постоянно были замечания по поводу внешнего вида. Я еще в подготовишке обращала ваше внимание на ее прически и одежду. Дети и родители в классе интересуются, можно ли им также одеваться. А если и они последуют примеру. – с негодованием продолжала учительница, посматривая на директора, которая в тот момент определенно выбрала ее позицию, но ждала удобного момента, чтобы вставить свое решающее слово.

– Они не будут одеваться как моя дочка, у родителей не хватит воли, а у детей ума и творчества. Сейчас они должны просто принять мою девочку такой какая она есть. Я не собираюсь ей запрещать одеваться так как ей хочется. – уверенно ответил на вызов Андрей, отвернувшись от директора в сторону учительнице, стоявшая возле двери.

– Андрей Сергеевич, мне тоже на нравится, как ваша дочка одевается. Это образовательное учреждение, а не бордель. У нас белый верх, черный низ. Ваша дочка должна это понимать и одеваться в соответствии с уставом школы. – облокотившись на стол локтями, сидя в кресле сказала директор. Ее решающее слово, было более чем обидным и не справедливым, и неумолимо вело к повышению градуса скандала. Андрей должен был защитить свои принцип и честь свой дочери.

– В борделе, тоже могут одеваться в школьную форму. Одна лишь разница, там работают не дети. Моя дочка одевается так с детского сада, у нее тяга ко всему творческому, она играет сценки, прекрасно поет и развивается в изобретении новых платьев, постоянно рисует. Я считаю это полезно и не собираюсь что-либо менять! – непреклонный ответ, несогласие с мнением директора вызывало не только недопонимание со стороны директора и учительницы начальных классов, но и какое-то странное желание у Андрея поругаться, взбунтовать против директора, образования и системы воспитания в целом.

Скандал неминуемо накалился. Они еще долго спорили над тем, как одеваться ее дочери. Директор тут же вспомнила не только все просчеты молодого завуча, но и почему-то приплетала в этот скандал его профессиональные невыполненные задачи. Такое ощущение, что разверзлась бездна и из нее выплеснулась наружу вся желчь, боль и разочарование. Андрей был на взводе, защищая себя, защищая дочку, отвечая на агрессию директора не менее жгучей агрессией. В итоге, когда он вышел, чувство разочарования в свое работе, желание побыстрее убраться от сюда стало еще сильнее. Но деваться было не куда, началась вторая смена и у него было еще три урока в старших классах. Конфликт нужно было проглотить и идти на уроки.

Новый конфликт с директором не заставил себя долго ждать. Буквально на следующий день, в это же самое время, в его кабинет зашла заместитель по воспитательной работе с информацией, что надо срочно поговорить с одной десятиклассницей, которая была кандидаткой на отчисление из школы за внешний вид. Если его дочка одевалась прилично, и кроме творчески рваных юбок, и со вкусом вышитых на футболках приличных рисунков из разноцветных ниток, однако в отличии от десятиклассницы, ее вид был пристойным.

Что касается десятиклассницы, она стояла в кабинете директора в том внешнем виде, который, наверное, и одевают во всяких борделях. Черные в сетку колготки, кожаная кроткая юбка и рваная серая футболка единственное, что было на девочке во время беседы. Она стояла в кабинете с испуганно озиралась по сторонам. Она знала, что Андрей Сергеевич, хоть и не поддерживает такую одежду, но катастрофой для него это не будет.

Беседу начала директор:

– Вот видите, до чего может привести творческая натура. Мы Дашу, предупреждали, как вы знаете много раз, звонили ее маме, и помните, даже вы участвовали в нашей беседе на прошлой неделе. Но толку мало, придется принимать меры. Такой внешний вид не допустим в нашей школе. Что вы скажете по этому поводу, Андрей Сергеевич?