– К Эльбину. Говорит, какое-то дело ко мне.

– А-а... У тебя есть ещё один шанс попасть в "Девятку".

– Нет. Теперь уже нет. Мне вечером жену надо встречать.

– Ну как знаешь. А я поеду.

– Смотри, выборы завтра не прозевай за своими сенсациями.

– Да уж как-нибудь... За кого голосовать будешь-то?

– Мы сами - люди не местные...
– заныл я, подражая московским попрошайкам.

– А, ну да, совсем поглупеешь с этими социал-патриотами. Придется ещё репортаж писать. А мой шеф, знаешь, им типа симпатизирует. Бедная моя журналистская совесть!

Под вопли очередного оратора о том, что грядет судный день, и скоро все получат по заслугам, особенно те, кто мнят себя хозяевами мира, а на самом деле просто слуги сатаны, я устремился как к долгожданному прибежищу к подъезду Эльбина, и ещё не зайдя под крышу, принялся смахивать с волос снег, - и после холодной промозглости наконец-то оказалася в уютном тепле квартиры.

– Добрался, наконец!
– засуетилась вокруг меня Марина, едва я переступил порог квартиры.
– Борщ будешь? Еще не остыл, мы недавно пообедали, все тебя ждали.

– Спасибо, Маришка, я не голодный.

– Тогда иди, чаю выпей. Ой, какой ты мокрый! Что же ты, в снегопад без шапки? Хочешь полотенце - волосы вытереть?

– Сами высохнут. Привет, Андрюха, - это Эльбину, вышедшему в коридор.
– Ну, что там у тебя?

Малолетний Степка - очаровательный светловолосый мальчуган - носился по квартире на трехколесном велосипеде.

– Дядя Витя, дядя Витя!
– завопил он, едва не врезавшись в меня.
– У меня гонки новые на компьютере! Хочешь, покажу?

– Степа, не приставай к дяде Вите!
– одернула его Марина.
– У него с папой дела.

– Потом, милый, - я потрепал его волосенки.
– С папой твоим поговорим, и посмотрю.

Мы с Андреем по давней российской традиции уединились на кухне, где от недавно работавшей духовки скопился жар и запотели окна. На кухонном столе стоял включенный телевизор с приглушенным звуком; на экране появлялось то лицо президента, то амфитеатр Думы, долетали слова: "импичмент", "не допустим переворота", "выражаем протест"... Здесь, в Светлоярске, поглощенные предвыборной борьбой, на эту московскую суету обращали мало внимания. В Москве же, наоборот, напрочь забыли про Орла и его амбиции, хотя неделю назад все только о Светлоярске и говорили. Я подумал, нет ли между этими событиями какой-нибудь связи? Например, правительственный кризис спровоцировали, чтобы отвлечь внимание Москвы, не давая ей поддержать Барабанова. Хотя нет, это параноидальное мышление. Результат несопоставим с усилиями.

Я согласился выпить чая, к которому предлагался марининого приготовления пирог с вареньем из жимолости. Андрей явно успел принять рюмашку-другую и пребывал в благодушном настроении. Но почти сразу заговорил о деле.

– Тебе знакомо такое имя - Долинов?
– спросил он.

– Как же! Не далее как утром...
– сказал я, страшно удивившись, и вышел в коридор, чтобы достать записку из кармана куртки.

– Ну да...
– пробормотал Андрей, изучая послание.
– Ты не выяснил, кто автор?

– Подозреваю, что Дельфинов. Хотя он отрицает. Так кто это такой? Еще вчера я об этом Долинове никакого понятия не имел. А сегодня весь день Долинов, Долинов... Выкладывай.

Он немного помолчал, постукивая пальцами по краю стола - вероятно, подбирал слова.

– До девяносто первого года он служил в КГБ. Потом официально ни в каких силовых структурах не числился и вообще пропадал неизвестно где. Чуть ли не в Хорватии воевал. Иногда выныривал в Москве, где у него вроде был какой-то бизнес. В Светлоярске не показывался, но в феврале его здесь видели. С начала апреля он регулярно появляется в окружении Орла, а также Дельфинова и других крупнейших бизнесменов, в том числе тех, которые выступают против Орла. Сперва я предполагал, что он - эмиссар Луарна, прощупывает почву или что, но сейчас у меня складывается впечатление, что он скопил изрядный компромат на всех наших политиков - вероятно, пользуясь своими гэбешными связями - и шантажирует их, заставляя выполнять какие-то свои планы. Помнишь, как Орел взвился, когда ты вспомнил о хищениях боеприпасов? Ты ему на болячку наступил, его Долинов запутал в своих сетях уже основательно.

– Ну? А почему он ваше ведомство интересует?

– Если кого-то шантажируют - это преступление. Если шантажируют кандидата в губернаторы края, то это уже преступление государственное.

– Тогда это дело ФСБ.

– У меня есть подозрения, что в ФСБ Долинов нашел покровителей. А ситуация такая, что я могу работать только с людьми, которым абсолютно доверяю. Собственно, я раскапываю эту историю в частном порядке, неофициально.

– Зачем?

– Если Долинов действительно собрал горы компромата, то это же мечта следователя!

– Скорее, бомба в письменном столе, - возразил я.

– ...А кроме того, я подозреваю, что и у нас в краевом УВД он со многими повязан.

– А я-то считал, что я один такой псих, вечно лезу на рожон, а все родственники у меня нормальные люди! Хорошо, а я-то при чем?

– По моим сведениям, Долинов считает, что ты не сегодня-завтра раскопаешь нечто существенное, и намеревается убрать тебя с дороги. Положим, он с помощью какого-то компромата подчинил Орла своей воле. Тут приходишь ты и публикуешь этот компромат в своей газете. Все, Орел уходит из его сетей. Ясное дело, он постарается сохранить свою монополию.