Не дав мне разобраться со сгоревшим свертком, в комнату вошла Лили. После этой ночи на ней не осталось и следа девушки, смеявшейся на закате. Взгляд словно потускнел, руки спрятаны за спиной, голова виновато опущена. Она спокойно присела у окна и удивленно уставилась на мои, должно быть, пораженные глаза. Я тряхнула головой, подбирая под себя ноги рядом с Лили и осторожно спросила

— Что такое «Обитель страха»?

— Откуда ты… — Лили сверлила меня взглядом, поднимаясь на ноги и отходя в сторону

— Не знаю — спешно заверила я — крутится в голове, может приснилось — не рассчитывая на ответ, я потупила глаза, чтобы девушка ненароком не раскрыла мою ложь. Но, на удивление, она успокоилась и присела на кровать, обхватив голову руками

— «Обитель страха»? — переспросила она, чуть покачнувшись — мифический город, никто в него уже не верит, сказки разные сочиняют. Но все неправда, не то, не то — она вдруг поднялась на ноги и повернулась к окну, глядя на море остекленевшими глазами — есть одно верное предсказание — Лили помолчала, вновь опускаясь на постель — две, белая и черная, армии будут биться за город, а до тех пор он опасен для любого, в него входящего — девушка подняла голову и посмотрела на меня, ожидая хоть какого-нибудь ответа. От нужды подбирать слова меня избавил стук в дверь. Я быстро поднялась с места и поспешила открыть ее. В комнату вошла Эвелина и тут же села к Лили, приобняв ту за плечи:

— Василиса, тебя зовет мама Тесс. Я провожу, подожди немного — девушка кивнула, и я отошла за ширму, якобы посмотреть в зеркало, которое Лили навалила к одной из скрипучих досок. Послышался тихий голос Эвелины — Мелисса пропала. Мы с самого рассвета прочесывали замок — она помолчала и добавила — матери приказали оставить поиски — я тихо вышла из-за ширмы и первая оказалась в коридоре. Факелы снова пылали, словно никогда не было битвы. Из-за двери донеслось тихое — мне жаль, Лили — и девушка вышла ко мне, молча направившись в глубь замка.

Наедине со своими мыслями я оставалась недолго — мама Тесс обитала прямо над холлом. Снизу доносились голоса расходящихся людей. За спиной скрипнула дверь, и я осталась в комнате из розового мрамора одна.

Напротив двери здесь высился большой дубовый стол на изящных ножках, в углу примостился приоткрытый шкаф, а у огромного окна, выходящего на море в солнечных бликах, прямо на полу хозяйка уложила стопку одеял и несколько подушек.

В глубине коридора послышались голоса, направляющиеся ко мне. Говорящие спорили, очевидно, забыв, что Эвелина привела меня сюда по просьбе матери Тесс. Смекнув, что меня почти точно выставят за дверь и вспомнив то, как Лили себя вела и как равнодушно слушала про пропажу родной сестры, я юркнула за стопку подушек, рассудив, что в платяном шкафу быстро обнаружу себя.

В комнату действительно вслед за мамой Тесс с такими же пепельными волосами, уложенными в косу, вошли трое. Сначала, ненароком зарывшись слишком глубоко в одеяла, я ничего не могла разобрать, но вот женщины повысили голоса и послышалось:

— Они верят нам!

— Тише — знакомая фигура с седыми волосами уперлась сжатыми кулаками в стол — у нас нет выхода. Никто не догадывается — она метнула рассерженный взгляд куда-то к двери; я не могла видеть, кто остался стоять в проеме — и пусть так и будет. Ваша дочь действительно пропала, пусть и в пределах замка — очевидно, в комнату не пожелала входить мама Мелиссы — мы догадываемся, но никто не должен знать. Если я только услышу, как вы намекаете девушкам за моей спиной — она выпрямила плечи, словно став в два раза выше. От шкафа послышался еще один недовольный голос, но обе женщины вышли, напоследок громко хлопнув дверью. Мама Тесс устало провела рукой по волосам, заправила за ухо локон и подошла к окну. Я сжалась, страшась, что она вздумала присесть на постель, но женщина сказала лишь — выходи, Василиса

Я, покраснев до кончиков ушей и плеч, медленно выбралась из своего укрытия и предстала перед мамой Терезы совсем не так, как хотелось бы — растрепанные волосы, измявшееся в одеялах и перепачканное пылью платье. Я судорожно перебирала пальцами, гадая, что сейчас случится. Женщина улыбнулась и сказала лишь:

— Джиневра — на мой немой вопрос добавила — зови меня Джинни — я оправила, как могла, платье и приготовилась слушать. Джиневра отошла к столу, опустилась на жалобно скрипнувший стул и подперла подбородок рукой, совсем как дочь — для начала — мне жаль; ты не должна была оказаться в Астроводе в такую ночь

— Что это было? Зачем… — женщина не дала мне закончить

— Джеральдина злится. Раньше ей не удавалось добраться до замка, но теперь, когда в защитном куполе пробита брешь, а замок открыт для нее, стали происходить странные вещи, которым нет точного объяснения. Можно сказать, Астровод пал — она покачала головой и спросила — тебе небезопасно здесь оставаться. Но если решишься, мы с удовольствием поможем разобраться с даром. Я сделаю все, что возможно

— Что с моими родными? Я пропала пару дней назад

— Они ничего не узнают. Как только будешь готова, вернешься домой — я опустилась на одеяла и, подумав, уверенно кивнула. Еще пять минут мы провели в полной тишине, задумавшись о своем, а затем в дверях показалась Эвелина.

***

Комната, в которой теперь лежали мои джинсы и лист с недописанным стихом, оказалась под самой крышей главной башни Астровода. Простая постель, укрытая клетчатым покрывалом, большой резной шкаф и целый ворох подушек на полу у большого окна — Тесс постаралась.