Я не совсем уверена, как совместить эти два понятия.

Наконец выпрямляясь, Винни опускает руки, растягивая губы круговыми движениями. Он смотрит мне в глаза как раз в тот момент, когда я снова поворачиваюсь, чтобы уйти, сдавленный звук вырывается из его горла.

— Серьезно… женщина. Ты не можешь уйти. Кэл сдерет с меня шкуру живьем, если я не буду присматривать за тобой, как обещал.

Я поднимаю брови, кивая подбородком на синяк, расползающийся по его переносице.

— Если ты попытаешься прикоснуться ко мне еще раз, я надену твою кожу. Кэллум мне не начальник, и мне не нужна нянька.

— Что тебе нужно, так это наличные, — бормочет Гвен, сползая по стойке, чтобы обслужить клиента в большой фиолетовой шляпе от солнца.

Винни вздыхает, делая шаг ко мне.

— Пожалуйста, не усложняй все больше, чем нужно.

Его рука скользит в карман шорт — карго, и я на мгновение вспоминаю повторяющийся кошмар, который мне снился в течение нескольких недель после единственной ночи с Кэлом — как они всегда начинались такими ручными, когда я читала или писала на прекрасном лугу, соединяясь с землей самым первобытным способом.

Как присутствие Матео всегда, казалось, разрушало их, и они заканчивали тем, что ко мне приставали с химически пропитанной тканью, пока я не теряла сознание.

Изображение проносится в моем мозгу так быстро, что я вижу вспышку белого света. Затем видение смещается, переходит из моего воображения во что-то более конкретное, во что-то реальное.

Воспоминание, а не просто сон.

Кэл подходит ко мне на моем балконе дома, вынимает шприц из кармана пальто. Я немедленно сдалась, просто потому, что мне не хотелось с этим бороться.

В чем был смысл, когда он все равно нашел бы меня?

Только во второй раз, насколько я помню, мне предоставили выбор. Дерьмовый выбор, но тем не менее выбор: выйти замуж за Кэла или смотреть, как он убивает моих близких. И после, наверное, я…

Я знала, что он сможет это сделать.

Что еще хуже, я знала, что он так и сделает.

Вот в чем проблема, когда общаешься с такими людьми, как он; из тех, кто источает власть, знает, как ею пользоваться, и знает, что делать, чтобы ее сохранить. Из тех, кто плюнет тебе в лицо, а потом предложит носовой платок, чтобы вытереть его, так что в итоге ты ему кое-что должен.

Из тех, кому почти нечего терять.

У меня не было ни одного из этих кошмаров с тех пор, как я была на острове. Может быть, это потому, что кошмар стал явью.

Какова бы ни была причина, когда я вижу, как Винни вытаскивает предмет аналогичной формы, открывая его большим пальцем, мои инстинкты впервые с тех пор, как все это началось, включаются.

— Э-э…»ю — говорит Гвен, двигаясь обратно вдоль стойки к нам, разглядывая иглу в руке Винни. — Он сказал тебе накачать ее наркотиками?

Винни усмехается. — Он сказал присматривать за ней. Я, черт возьми, не смогу этого сделать, если ее здесь не будет, не так ли?

— Это определенно не закончится хорошо для тебя, — бормочет она, качая головой.

Но она не останавливает его.

Он набрасывается, как охотник, нацелившийся на свою добычу, руки борются за мою шею, и я наклоняюсь в этом движении.

Он коренастый, но в ту секунду, когда я хватаю его за запястья, становится ясно, что его интересуют только мышцы гламура; он легко ослабляет хватку, шприц выпадает из его кулака и с грохотом падает на пол. Он наклоняется, чтобы взять его, толкая локтем мне в лицо. Он соприкасается с моим глазом, и я отшатываюсь от внезапной силы удара, боль пронзает мой лоб.

Я уже чувствую синяк, кровь, свернувшуюся под поверхностью моей кожи.

Удовлетворение окутывает меня, как густой туман, оседая глубоко в моей душе, когда я сосредотачиваюсь на боли, используя ее, чтобы подтолкнуть меня к действию.

Поднимая ногу, я бью ногой вверх, целясь ему в пах.

Когда моя голень попадает в цель, Винни стонет протяжно и гортанно, как человек, у которого внезапно возникли проблемы с миндалинами. Он сгибается пополам, снова теряя иглу, и я пинаю еще раз для пущей убедительности, затем хожу вокруг, пока он корчится на четвереньках, хватаю его за уши ногтями и врезаю коленом ему в лоб.

Поднимая руки в знак капитуляции, он наклоняет голову, одна рука опускается на пол. Я бросаю взгляд на Гвен, которая наблюдает за происходящим со скучающим выражением на лице, как будто такие вещи случаются постоянно.

Учитывая полную незаинтересованность других клиентов, возможно, так оно и есть.

Подтягивая ремень сумочки дальше к плечу, я поднимаю ногу и опускаю ее на пальцы Винни, наслаждаясь хрустом его костей под моим весом. Он визжит, как выпотрошенная свинья, другая его рука тянется и подергивается, как будто у него болит живот.