В заметках говорилось о заклинаниях и колдовстве, которые пошли не так, превращая смертных в кошмары. Изгнанные и проклятые из своего мира, они оказались здесь, где могли бродить по подземному миру, не опасаясь преследований.

Согласно книге, большинство из них рассеялось по всему королевству, оказавшись в Бессмертных Землях на северо-западе и в восточной горной цепи под названием Беспощадный Предел.

Одна заметка привлекла мое внимание.

Существа, созданные из первобытного страха, часто жаждут крови. Они ищут жизни, и нет большего символа жизни, чем сердце.

— Прелестно. — Они были версией вампира этого царства.

Я отложила иллюстрированный журнал в сторону и просмотрела следующий гримуар, повернув одно ухо в сторону входа. Там были просто страницы заметок о заклинаниях, чарах и проклятиях. Я бросила книгу на возвышающуюся стопку рядом со мной. Затем я подтянула колени и прислонилась к полкам.

Как бы я ни старалась перестать воображать существ, пирующих на сердцах, я не могла выбросить из головы изуродованное тело моей сестры.

Однажды ночью в Палермо Гнев сказал, что у жены Прайда тоже вырвали сердце. Он также упомянул, что Первая Ведьма использовала самую темную магию, чтобы лишить свою дочь силы, и это имело непредвиденные последствия.

Что, если ее отсутствующее сердце не было частью ритуала убийства? Что, если это было одним из последствий, вызванных Ла Примой? Возможно, это также был способ освободить ее от любых ограничений смертных. Я смутно припоминала, что бабушка говорила что-то подобное мимоходом.

Если бы дочь Ла Примы была проклята и не умерла, она могла бы быть монстром, который бегал вокруг, вырывая сердца ведьм и пожирая их.

Возможно, она была мотивирована местью своей матери, за то, что человечность была украдена, когда у нее отняли ее силы. Если дьявол был ее вечной любовью, возможно, она сошла с ума и убила всех потенциальных невест, которые могли бы занять ее место.

Или, может быть, все было так просто, как утверждал иллюстрированный журнал — если она больше не владела своей человечностью, возможно, она жаждала сердец за все, чего у нее больше не было.

— Возможно, существует слишком много «может быть» и недостаточно

окончательных ответов.

Я встала и расправила плечи. Теперь, когда я была одна, я возвращалась к целительнице и прямо говорила ей о своих подозрениях. Если бы она была Первой Ведьмой, я не думала, что она причинила бы мне вред. Была причина, по которой она посылала зачарованные черепа, и это было не для того, чтобы напугать. Может быть, она могла бы рассказать мне больше о Зеркале Тройной Луны и предложить идеи о том, где я могла бы его найти, или Ключ Искушения.

Я провела рукой по скрытым ножнам на бедре. И если бы она действительно попыталась причинить мне боль, я бы не ушла без боя.

Предвкушение заставило меня стоять у дверей башни матроны, как мне показалось, всего за несколько мгновений. Разочарование заставило мою челюсть сжаться, когда я оторвала записку, прикрепленную к двери, и прочитала наспех нацарапанное сообщение.

Ушла на какое-то время. (П. п: в ориг. «Gone for a spell». «Spell» в англ. также «заклинание» т. е. также можно перевести как «Ушла для заклинания»)

Было невозможно определить, имела ли она это в виду буквально или фигурально. Надзирательница либо вернется через несколько минут, либо отправилась на поиски заклинания. Неизвестно, сколько времени может занять последнее, но на всякий случай, если она скоро вернется, я слонялась возле ее башни, пока не начал падать снег и не прогнал меня.

Я сделала всего два шага по коридору своей спальне, когда по моей коже пробежало покалывание. Гнев прислонился к двери в мои покои, его внимание было приковано к моему лицу. Я проглотила волну… каким бы ни было это чувство, он выгнул бровь, как делал это бесчисленное количество раз до этого. Я все еще не видела его и не разговаривала с ним после нашей последней тренировки. И этот визит был самым нежелательным.

Я остановилась на приличном расстоянии.

— Могу чем-то помочь?

— Я здесь, чтобы спросить то же самое.

Он не стал вдаваться в подробности, а я была не в настроении играть в игры, задавая Гневу тысячу вопросов и получая разочаровывающие ответы. Я двинулась к своей двери, ожидая, что он отступит в сторону, и глубоко вздохнула, когда он не сдвинулся с места. Я скрестив руки на груди, ждала.

Почувствовав мою решимость или пытаясь изменить стратегию своего плана сражения, Гнев изменил тактику.