Доверенный Александра, наместник полоцкий Ян, писал первому московскому боярину, князю Ивану Юрьевичу Патрикееву так:

«…Литва и Москва наслаждались счастливым миром уже тогда, когда дед государя Ивана Васильевич, Василий Дмитриевич, совокупился браком с дочерью великого князя Витовта, Софьей Витовтовной…»

Вскоре в Москву приехало большое литовское посольство, во главе с паном Станиславом Глебовичем торжественно вручившее государю грамоту о взошествии Александра Литовского на престол. Пан Станислав за тем достаточно скромно и не воинственно потребовал некой компенсации за разорения ряда литовских городов и земель. На то глава боярской думы по-дружески намекнул пану, что никакой речи о компенсации убытков литовской стороне быть не может.

– Даже литовские пленники будут освобождены лишь тогда, когда ваш новый великий князь Александр удовольствует всех обиженных русских и всех бывших подданных князей верховских, перешедших на нашу сторону… – категорически отрубил Патрикеев.

– Это же не лезет ни в какие рамки сношений, – возмутился пан Станислав. – Но…

– Никаких «но»… – мягко прервал его Патрикеев. – Тем более, если без этих «но» попытаться сгладить многое из нашего непонимания и вопиющих разногласий не на официальных переговорах… А на дружеском пиру, который я даю в твою честь, пан Станислав….

Во время весёлого пира и непринужденных бесед с главой боярской думы, пан Станислав – уже навеселе – признался князьям Ивану Патрикееву и Федору Ряполовскому:

– А давайте-ка, князь Иван и князь Федор, устроим брак нашего великого князя Александра с вашей княжной Еленой… Скажи, вы, лично согласны с таким решением наших запутанных отношений?.. Поспособствуете со своей стороны?.. А я бы со своей стороны обработал литовскую раду…

Бояре отмалчивались поначалу, продолжая весело пировать с паном, которому очень понравились московские вина ромейские и меда стоялые. Но, будучи уже совершенно нетрезвым, пан стал настаивать:

– Вы лично, первые князья и бояре московские за или против этого великого династического брака?.. Вашего же государя мы не можем даже всей нашей радой обязать отдать за Александра Литовского свою дочку-княжну… А если мы надавим с двух сторон, тележку-то сдвинем… – пан радостно икнул и показал, как он плечом даёт еле заметное ускорение тяжелой телеге. – …Наша рада на Александра надавит, а ваша дума на государя… – Пан снова пьяно икнул. – В итоге все вместе, заедино… – Он обвёл глазами собеседников, тоже навеселе, порывисто пожал им руки. – Так сдвинем с мертвой точки тележку… все вместе… с накопившимся тяжелым ворохом наших неразрешимых на сегодня вопросов…

– Неймется, тебе, пан Станислав толкать тележку… – несколько мрачновато промолвил Ряполовский.

– Завтра обговорим всё на трезвую голову… – улыбнулся Патрикеев. – Много, ты прав, накопилось вопросов…

– Сказать, какой главный вопрос между нашими господарями? – сказал пьяным голосом пан, икнув. – Вот, видите, меня сейчас Александр поминает, раз так страшно икается… Так вот великий князь Александр Литовский и Русский сам имеет в своём имени слово «Русь» и, насколько мне известно, будет стоять до последнего, упорствуя…

– Не чём стоять будет? – потряс за плечи пана Ряполовский. – говори толком.

Где будет упорствовать? – переспросил нетрезвого пана Патрикеев. – Там надо соломки подложить, чтобы нашей думе и вашей раде не упасть больно…

– Александр Литовский и Русский против того, чтобы ваш государь Иван в сношениях с ним, да и другими государствами, называл себя «Государем всея Руси»

– …Так ведь ещё предок Ивана Великого, Иван Первый – «Калита» придумал такой оборот «всея Руси» для себя… Включил в свой титул, следуя образцам русских митрополитов… – задумчиво сказал, вспомнил что-то, казалось бы, совсем позабытое, Патрикеев.

Ряполовский наморщил лоб, радостно хлопнул себя по лбу и воскликнул громко:

– А впервые «Государем всея Руси» своего двоюродного племянника назвал покойный князь Михаил Верейский… Между прочим, у вас в Литве находится его сын Василий Удалой, он и подтвердит… Видите, православные русские, что на московской стороне, что на литовской возражать не будут…

– Знаем, хорошо знаем ваших беглых князей, и Василия Удалого и Михаила Тверского… – ответил заплетающимся языком пан. – От них узнали, что ваш государь Иван Васильевич больше хана Ахмата боялся ашего короля Казимира. Когда к реке Угре подошел хан Ахмат, а в Москве опасались, что туда идут войска Казимира, ваш государь отправил свою семью в северные монастыри… Верно?..

Посол победно оглядел недовольные лица Патрикеева и Ряполовского. Почуял, что не очень приятны речи его, насупились князья, плечи в головы втянули – нечем гордиться, именно этим государя попрекали. Римлянку Софью с детьми тот спасал, когда можно было бы оставить семейство в Москве ради спокойствия народа. А посол витийствовал:

– Узнали мы от вашего беглого князя Михаила Тверского, что княжне Елене вместе с матерью пришлось пробыть на Белом озере около года… Наслышаны мы о том, что там княжна много читала церковных книг, полюбила духовное пение, к греческой вере душой прикипела… Вот и давайте устроим брак вашей благочестивой княжны Елены с нашим великим князем Александром… Чем не пара?.. Мы всей радой уломаем Александра, как его отца короля Казимира уламывал запросто… А вы подход найдите у себя к вашему государю… Только одна просьба есть крохотная: пусть будущий тесть в договоре с зятем Александром не именует себя «Государем всея Руси»…