Шрифт:
— А откуда у меня может быть такая уверенность?
— Да просто вы же ее и спрятали!
Снова наступила гнетущая тишина, лишь дон Альфонсо чуть слышно застонал у себя в уголке. Этот уже сдался без боя. Но его жена продолжала упорствовать.
— Вы, наверное, пьяны, сеньор Моралес?
— А ну, ведите меня к Марии, да поживее!
Она приблизилась ко мне, сопя, как разъяренный бык. И куда вдруг подевалась медоточивая сеньора Персель? Теперь грубые, словно окаменевшие черты лица и холодный блеск глаз изобличали лишь жестокость и злобу.
— Убирайтесь! — процедила она сквозь зубы. — Сейчас же убирайтесь отсюда! Так будет для вас же лучше!
— Я уйду только вместе с Марией!
Донья Хосефа всей тушей обрушилась на меня. У нас, в ФБР, не принято деликатничать, а потому я хорошенько съездил ей по физиономии. Слегка оглушенная толстуха отпрянула. Дон Альфонсо, в свою очередь, ринулся ей на выручку. Я встретил его прямым коротким ударом в переносицу, и хозяин дома, обливаясь кровью, снова отлетел в угол.
— Вы его убили! — взвыла донья Хосефа.
— Пока нет, но, возможно, придется… Он-то ведь прикончил Эстебана, верно?
Донья Хосефа смертельно побледнела.
— Так вы знаете… и это? — как зачарованная проговорила она.
— Да, и еще много чего другого.
— Ну, тем хуже для вас, господин агент ФБР!
Я настолько не ожидал стремительной атаки, что чуть не угодил впросак — во всяком случае, когти сеньоры Персель прошли лишь в нескольких миллиметрах от моего лица. Дралась она по-мужски, да и силой обладала соответствующей. Добрых десять минут мы боролись, как два бандита, решивших во что бы то ни стало уничтожить друг друга. Дон Альфонсо уцепился за мои ноги. В конце концов мы все трое полетели на пол, и на мгновение я испугался, что не смогу одолеть обоих противников сразу. Жир защищал донью Хосефу от моих ударов, но ее супругу мне удалось хорошенько врезать в солнечное сплетение, и он без чувств вытянулся на ковре. С доньей Хосефой пришлось-таки повозиться. Когда она налетела на меня в очередной раз, я с размаху ударил ее по трахее ребром ладони. Толстуха побагровела и рухнула, судорожно хватая ртом воздух. По иронии судьбы именно в этот момент грянули первые звуки торжественного псалма, исполняемого оркестром, который возглавлял процессию братства «Кристо де ла Салюд и Буэн Вьяхе» [83] . Донья Хосефа, сидя на пятой точке, по-прежнему задыхалась. Я с огромным трудом отволок ее в кресло. И в обычное время сеньора Персель отнюдь не блистала красотой, но сейчас производила просто жуткое впечатление. Ничего не скажешь, поработал я на совесть! Покопавшись в буфете, я обнаружил едва початую бутылку коньяка, сунул горлышко в рот донье Хосефе и заставил отхлебнуть изрядную порцию. Толстуха вздрогнула, отпихнула бутылку, долго сипела и откашливалась и наконец, вновь придя в себя, холодно спросила:
83
«Христос — Спаситель и Наставник на истинном пути» (исп.)
— Ну и что дальше?
— А то, донья Хосефа, что вы сейчас же быстренько скажете мне, где Мария!
— Нет!
— Тем хуже для бедняжки дона Альфонсо…
Я подошел к все еще бесчувственному Перселю и поднял ногу над его физиономией.
— Что вы собираетесь сделать? — прохрипела донья Хосефа.
— Расплющить ему лицо.
Хозяйка дома издала весьма неприятный звук — полустон-полукарканье.
— Нет… оставьте его… — вздохнула она.
Видать, это чудовище женского пола испытывало сильную привязанность к спутнику жизни.
— Мария на складе.
— Живая?
Донья Хосефа кивнула.
— Вы не причинили ей никакого вреда?
— Нет.
— А зачем спрятали?
— Мы просто подчинялись приказу.
— Лажолета?
Толстуха содрогнулась и поникла.
— Ну, уж коли вы все равно в курсе…
Я подошел поближе и склонился над сеньорой Персель.
— Послушайте, донья Хосефа, вам с Альфонсо так и этак крышка… Но мне нужен Лажолет… и мы до него доберемся… Для вас последний шанс — перейти на нашу сторону.
Она, понимая, что спорить бесполезно, пожала плечами.
— А что я, по-вашему, могу сделать? Если я заговорю — он нас прикончит… а если нет, тогда вы…
Я не дал ей договорить.
— Я знаю, как спасти вас от смерти: вы говорите мне, где можно найти Лажолета, а я тут же веду вас с мужем в тюрьму.
— В тюрьму?
— Там вы отсидитесь в полной безопасности, пока мы не разделаемся с теми, кого ищем…
Глаза доньи Хосефы сверкнули.
— Неглупо придумано…
Она глубоко вздохнула.
— По рукам, дон Хосе!
— Ты что, спятила, Хосефа?
Это влез в разговор уже очнувшийся Альфонсо. Не хватало только, чтобы все сорвалось из-за такого кретина! Он, пошатываясь, добрался до нас и вцепился в подлокотник кресла жены.
— Не слушай его, Хосефа! Не слушай его! Это ловушка!
Но сеньора Персель упрямо покачала головой.
— Не суйся в это дело, Альфонсо… Дон Хосе прав — лучше выйти из игры, пока не поздно!
И тут я услышал, как за спиной у меня тихонько отворилась дверь, но не повернул головы, не сомневаясь, что это Алонсо.
— Чтобы найти Лажолета, дон Хосе, вам достаточно просто…
И вдруг она увидела Алонсо. Толстуха тут же вскочила и снова набросилась на меня, ухватив по пути тяжелый медный подсвечник, стоящий на столе. Послышалось негромкое «плоп!» Донья Хосефа на секунду замерла, и на лице ее отразилось полное недоумение. Сеньора Персель хотела крикнуть, но изо рта хлынула кровь, и толстуха ничком повалилась на пол. Вся мебель в комнате, казалось, вздрогнула от грохота. Я даже не успел сообразить, что произошло, как вдруг Альфонсо бросился на моего коллегу. Когда он пробегал мимо меня, я снова услышал приглушенный хлопок, и верхняя часть черепа маленького коммерсанта буквально исчезла на глазах. Я резко повернулся к улыбающемуся Алонсо.