— Не была? Будешь врать, что не ночевала с ним на Садовой?

Нет, врать я не умею. Потому замолкаю. Почти не сопротивляюсь, когда эти идиотки подхватывают меня под руки и тащат в сторону выхода на задний двор. Едва успеваю перебирать ногами по ступеням, но упасть мне не дают. Со всех сторон держат. А потом… Как только мы оказываемся на улице под дождем, щеку продирает боль. Из-за водной стены, которая застилает глаза, я даже не сразу соображаю, что это Марина оцарапала меня ногтями. Вторую пощечину вижу отчетливо. И ощущаю, конечно. Но быстро забываю о боли. Шок сменяется злостью. Сама собой не владею, расталкивая растерявшихся девушек, налетаю на Довлатову и сваливаю ее на землю.

Ни разу в жизни мне не доводилось с кем-то драться. Наверное, эмоции, а их во мне очень много, придают сил и выжимают из моего тела максимум. Пока не очнулись мерзкие подружки Марины, седлаю ее и трамбую головой в размокшую землю. Страшно признать, но я, очевидно, тоже агрессор. Как же я негодую, когда чьи-то руки подхватывают меня и отрывают от долбанутой суки.

— Пустите! Пустите!

Я хочу выдрать ей волосы. Я хочу исцарапать ей лицо. Я хочу, чтобы все, что она сказала, исчезло из моей головы.

К сожалению, этих гадюк слишком много. Конечно же, у меня нет шансов. Я ведь не супергерой. Одной с четырьмя не справиться. Когда они бросают меня в грязь, почти сразу же ощущаю вкус земли. Она попадает не только в мой рот, даже в нос забивается. Дыхание перекрывает, и я инстинктивно начинаю паниковать.

— Так тебе, мерзкая шлюха! Будешь знать, как трахаться с чужими парнями!

— Отрежем ей патлы! Держите, чтобы не дергалась, а то я не против и шею ей перерезать!

Отчаянно сопротивляясь, пытаюсь сбросить их руки. Ничего не получается. Кислорода становится все меньше. Вместо него каждый вдох забивает дыхательные пути грязью. Хочу закричать, но не могу. Из-за этого паникую еще сильнее.

Соберись! Нельзя впадать в истерику. Дыши медленнее.

Чем дышать? Чем дышать?

Я много раз оказывала помощь другим в различных критических ситуациях. С собой же совладать с трудом получается, хоть я и владею здравым умом и необходимыми знаниями. Я на грани. Готова расплакаться.

— Довлатова! Совсем двинулась, дура?! — голос Чарушина слышу, когда уже пропадает давление, тычки и дерганья.

— Я не могу дышать… — слабым и прерывистым шепотом сообщаю тому, кто поднимает меня на руки.

И это последнее, что я помню.

В себя прихожу в незнакомом мне месте. Приподнимаясь, отрешенно оглядываюсь. Понимаю, что это чья-то комната. Возможно, общежитие. Да, скорее всего. Догадываюсь, что Чарушин принес меня сюда, потому как это здание ближе остальных к корпусу, в котором мы сегодня находились.

— Привет, — к кровати подбегает Лена. — Проснулась?

— Мне нужно в ванную, — слова с трудом даются.

Горло, да и все слизистые, огнем жжет.

— Конечно… — подруга помогает мне сесть, хотя я заверяю ее, что способна сделать это сама. — Тебе в туалет нужно? Или купаться хочешь?

— И то, и то.

— Окей… Сейчас найду полотенце и халат. Только… Может, с тобой пойти?

Делаю над собой усилие, чтобы не отказываться.

— Можно.

Уже поднявшись, вижу свои грязные волосы и с облегчением понимаю, что они целы. Обыкновенное тщеславие — тяжкий грех. Ведь красота не самое главное. Однако мне восемнадцать лет, и я, уж простите, беспокоюсь не только о своем здоровье, но и о внешности.

В душевой с помощью Лены забираюсь в одну из кабин. Там раздеваюсь. Шрамы на груди — не то, чем я могу поделиться, хоть девушка мне и нравится.

К счастью, справляюсь достаточно быстро. Наспех вытершись полотенцем, кутаюсь в халат. Выбираюсь и иду к зеркалам. На щеке виднеется небольшая припухлость и три царапины. На нижней губе трещинка. В остальном же все нормально.

— Пойдем, — зовет меня Лена. — Попьем чаю, и полежишь еще.

Так мы и делаем.

— Сейчас Катя прискачет, — говорит девушка, когда я снова забираюсь на кровать и укрываюсь одеялом. — А я уже пойду, чтобы успеть на лекцию, ок?

— Конечно. Иди. Я еще полчасика побуду у вас и…

— Ты никуда не спеши. Отдыхай. Бойка сказал, что сам тебя заберет.

— Бойко?

При упоминании о нем мне хочется подскочить и не просто уйти. Убежать.

— Ну да.

— А он при чем?

— Как при чем? — растерянно замирает Лена у двери. — Он ведь тебя сюда принес. Ты не помнишь?

— Не то чтобы не помню… Я не успела разглядеть, кто там был… — проговариваю больше для себя.

— Он. Ну и остальные вроде как тоже… В общем, ты лежи, а я побегу.