Она как-то натянуто рассмеялась, вызвав во мне подозрения.

— Тась, а у тебя с ним как? Ну… ты влюбилась или дело только в сексе?

Чистюхина прекратила смеяться. Сколько её знаю, ни разу не видела, чтобы она в кого-нибудь влюблялась. Вечно пару дней повстречается и бросает. Если уж на то пошло, хотелось для неё серьёзных отношений, не важно с кем, молодым или старым, лишь бы длительных. У Таси было своенравное отношение к мужчинам. Прежде всего, она никогда не доверяла им. Потом… использовала только ради потакания своим прихотям. Она хороший человек и отличная подруга, но на личном фронте у неё всегда было сумбурно, а хотелось, чтобы она научилась любить и узнала, каково это быть любимой.

— Знаешь, — наконец ответила она, выбросив окурок в окно, — я ведь за ним не первую неделю бегаю.

— Ты мне не говорила, — удивилась.

— Да у тебя вечно какие-то проблемы, — отмахнулась она. — Да и не важно, Лад. Дело не в этом. Я впервые встретила мужика, которому пофиг на моему "троечку". Этим и зацепил. Думаю, ни хрена, всех всегда цепляла, а его нет. Сейчас буду брать. А он уперся, прикинь? И вижу же, что смотрит втихаря, понимаю, нравлюсь, а ни в какую. В итоге, — прикусила губу, вцепившись в руль пальцами, — влюбилась сама. Вот так вот.

— А он? — спросила тихо. Важно, чтобы было взаимно. Секс — это ещё не любовь.

— Не знаю, — пожала плечами. — Но я решила не сдаваться. У меня ведь есть подруга с опытом, — снова пихнула меня в плечо, приободрившись. — Если что, даст совет, да?

Я чётко уловила, как дрогнул её голос. Теперь видно — и правда влюбилась. Впервые видела подругу такой взвинченной. Смех смехом, шутки шутками, а глаза то и дело нервно бегали по дороге, да и выкуренная недавно сигарета говорила сама за себя.

Я вспомнила все свои перипетии с Гончаровым и качнула головой. Да с меня такой советчик, как с черепахи балерина!!! Я вообще удивляюсь, как он не придушил меня ещё с самого начала.

— Хочешь совет? Самый действенный и самый результативный?

— Валяй, — приготовилась она слушать, умащиваясь поудобней.

— Не нужно никаких ухищрений. Будь сама собой. А ещё лучше: признайся в своих чувствах. Реально сэкономишь время.

— Щассс… Не собираюсь я признаваться, — воскликнула Тася, никак не ожидая такого поворота. — Если не дурак, сам всё поймет.

Угу. Удачки, как говорится…

Потом мне было так хреново, что едва передвигалась по комнате. У меня всегда так в первые дни месячных. И ещё, как назло, обезболивающее закончилось. Спасибо Таське, выручила: по первому же звонку притащила таблетки и целый день провела со мной, заявив, что дома всё равно скучно. Мы шутили, смеялись, смотрели мелодрамы и украдкой вытирали слёзы на особенно душещипательных моментах.

Но стоило ей уйти, как меня снова накрыло депрессивно-угнетенное состояние. Я часами валялась в постели, не реагируя на зазывания Семёновны, и подолгу рассматривала Лёшкину фотографию, вспоминая проведенное вместе время.

Я так ждала его. Мало его голоса, звонков и смс. Всё надеялась, что, если не сегодня, так завтра он точно заявится к Скибинскому по какому-нибудь делу и заодно наведается ко мне, но… вечно что-то мешало. Насколько я поняла, у Павла Олеговича возникли проблемы с деловыми партнерами, поэтому он редко бывал дома, проводя большую часть времени на заводе.

Ещё вокруг нас снова замаячила охрана, даже рядом со мной, тем самым уничтожив любую надежду на встречу с Гончаровым за периметром дома. Меня сей факт сильно расстроил. Вместо одного амбала теперь было два и следили они так зорко, выглядели настолько угрожающе, что ни о каких встречах не могло быть и речи. А если ещё добавить и слежку Турского, так вообще опускались руки.

На четвертый день я всё-таки решила взять себя в руки и, стряхнув с плеч затянувшееся оцепенение, поехала в частный приют для бездомных животных на окраине города. На пятый — вспомнила о грядущем дне рождении Мироненка, и это слегка отвлекло меня от невесёлых мыслей. Пока выбирала подарок — смогла немного развеяться и даже поужинать со всеми по возвращении домой.

Старалась не ввязываться в конфликт со Скибинским, не язвить сестре, хотя видит Бог, едва сдерживалась. Эйфория, в которой пребывала до поездки в Москву, бесследно испарилась, освободив место вездесущей паранойи. Я видела подозрение в глазах Скибинского, тайное злорадство на лице сестры. Я понимала, что ситуация накалилась до предела, что Лёшка много чего утаивает и в то же время медленно сходила с ума, загибаясь от неизвестности и дикой тоски.

Если бы не днюха Арсения, я бы точно захандрила. Хотя… Пойти-то я пошла и даже пообещала себе напиться, однако после заказанного коктейля меня начало воротить от спиртного в прямом смысле, а когда друзья принялись курить прихваченный именинником косяк, так вообще едва не вырвала.

К десяти часам вечера успела потанцевать, напиться минералки и раз сто проверить телефон. Казалось бы, привычная среда, вокруг все свои, пей, гуляй, отрывайся, а не то… без Гончарова всё серо и безлико. Друзья, с которыми раньше была на одной волне, сейчас виделись под иным углом. Поменялись интересы, изменилось отношение к жизни.