— Молодец, Антоха, я в тебе даже не сомневался, — в полсилы торцонул друга локтем в бочину, вызвав наигранно-болезненный стон. — Только с запахам ты реально переусердствовал, Бред Пит недоделанный.

Один Лёха смотрел на горевшие останки внедорожника с застывшим выражением обреченности.

Двухнедельная слежка увенчалась успехом. Не считая недавней заминки, всё завершилось именно так, как и планировали.

На душе — всё та же пустота. Привычная, пожирающая малейшие признаки запоздавшего сожаления.

На этот раз проще: он не был причастен к смерти объекта. Только где-то в районе солнечного сплетения всколыхнулось что-то доселе неизведанное. Что-то такое, что заставило посмотреть на себя со стороны.

Не понравилось то, что увидел. Он давно не такой. Разве может прогнившая душа встрепенуться? Не может. Мертвая она и давно похоронена под уламками холодного равнодушия.

— Вань, что там с Турским? — стряхнул головой, прогоняя сонливость. Переезд в гостиницу, конечно, решение правильное, но и весьма выматывающее. Раньше что? Вскочил с кровати, принял душ и на крыльце у Скибинского, а теперь приходится просыпаться на час раньше, а то, бывало, и вообще не ложиться.

— Глухо, как в танке, — зевнул Седых.

Ладно, Лёшка пару ночей дежурил в казино, а этому чего не спалось? Снова бабы?

— Только деловые поездки, несколько встреч с партнерами Скибинского, ах, да, ещё пару раз встречался с Викторией Сергеевной.

При упоминании старшей Некрасовой незаметно покосился на Гончарова, ожидая хоть какой-то реакции, но тот и бровью не повел, продолжая задумчиво смотреть на коттедж.

— Часто пересекаются? — поинтересовался лениво, хотя заброшенный в пучину сомнений поплавок ощутимо дернулся.

— Да так, один-два раза в неделю. Раньше было чаще. А что? Думаешь, там есть за что ухватиться?

— Поживем — увидим, — взъерошил волосы, уже и сам не зная что думать. — Пока рано делать выводы.

Цепляться к таким мелочам, как минимум нелепо, а с другой стороны… чем черт не шутит. Если бы не знал, что Турский неровно дышит к Владке, мог бы предположить, что у него роман с Викой. Тогда и повод устранить Максима приобретал смысл.

Хорошо, допустим, сейчас они скрывают свою связь под призмой деловых отношений, но зачем тогда настаивать на женитьбе с Владой? Для отвода глаз? Бред. Чувствовал, если сумеет разобраться в их связи — получит ключик к фамилии заказчика.

Впереди встреча со Скибинским. Старик прилетел вчера вечером, но поговорить с глазу на глаз так и не получилось. Сегодня его позвали для подробного отчёта о проделанной работе, а у него, кроме трех смертей на руках, ничего не было.

Посидев в относительной тишине несколько минут, смог таки собраться с мыслями и тяжело вздохнув, вышел из салона.

Мысли, цепляясь друг за дружку, привели к Владке.

Стоп! Смог же как-то продержаться две недели? Смог. А когда переехал в гостиницу — так вообще, будто заново родился. Мог часами не думать о девчонке, забурившись с головой в работу. Глядишь, так со временем и она переболеет, и он лишний раз не будет напрягаться в её присутствии.

Хорошо, что сейчас утро, и возможность пересечься сведена к нулю. На прошлой неделе Скибинский освободил её от постоянного присутствия охраны, девушка вернулась к прежней жизни. Целыми днями пропадала у друзей, возобновила занятия танцами, участвовала в обустройстве выделенного под приют для бездомных животных здания, сама разъезжала по городу, не отчитываясь за каждый шаг.

Кажись, и не было между ними того разговора. Он не обижал её до глубины души, а она — не строила ему глазки, высматривая за каждым углом. Он добился своего, она — получила ответ и больше не искала с ним встреч. Разве не оху*но?

Да по-любому так и есть.

Не стал стучать в дверь, предупреждая о своем визите, а уверенно вошел в кабинет. Не было это вольностью и тем более наглостью. Просто если его позвали — значит, должны ждать, а если ждут — тогда зачем раскланиваться?

— …о, Алексей! — довольно воскликнул Павел Олегович, переключившись на вошедшего мужчину. — Проходи, присаживайся.

Оказывается, не только ему назначили «аудиенцию».

На расположенным под окном диване восседали пожизненно недовольный Турский и как всегда одетая с иголочки Вика. Н-да, две физиономии, с которыми не хотелось встречаться ни при каких обстоятельствах.

— Что, тоже за «премиальными»? — поддел Олег, ехидно посмеиваясь.

Скибинский осадил его гневным прищуром, тяжело опустившись в кресло.

Сдал старик, при чем, заметно. Мало того, что операцию перенес тяжело, так ещё и постоянная нервотрёпка подтачивала и без того ослабленное сердце.

Вика никак не отреагировала на прозвучавшую реплику, только высокомерно приподняла бровь.

Как всегда, с идеальным макияжем, стильным луком, собранная и обманчивая. Искусственная. От прежней студентки кулька не осталось и следа. Ладно, его потрепало в свое время, но чтобы её? Жила как у бога за пазухой, не знала ни лишений, ни голода с нищетой. Откуда в ней столько холодного высокомерия вперемешку со стервозностью так и не понял.