– Ничего себе история. А как ты стала самой известной женщиной на дорогах? – Клер аж оперлась на локоть, чтобы было слышно лучше.

– Просто, мне нечего было терять, потому что за мою голову уже была назначена награда за то, что я убила мужа и сожгла дом – так сказала им его мать, которую он бил до того, как жениться на мне, - она говорила это с нескрываемым отвращением, и я не слышала в ее голосе ни нотки сожаления о содеянном.

– Но на дороге тебя боялись. Что ты говорила, чтобы люди отдали все, что у них есть? Я знаю, что ты не убила на дороге ни одного человека. Как ты их заставляла? – к разговору подключилась Барбара, которая, как выяснилось, тоже не полностью знала историю женщины.

– Они боялись моего взгляда. Люди понимают, бросится ли на них собака, так и со мной, они видели, что меня не остановит ничего. А потом мое имя обросло страшными надуманными деталями, и мне стало еще легче работать, - она сипло хохотнула, - потому что как только они слышали мое имя, просто выходили из кареты, заставляли охрану бросить оружие и идти с ними.

Глава 24

Мы парами уходили к схрону, копали, уносили землю дальше, за кусты, и высыпали в ручей, чтобы не было навалов, и никто не нашел наше хранилище. На этом настояла Клер, потому что индейцы внимательны к таким деталям. Потом, мы небольшими мешками перенесли картошку и кукурузу. Дно ямы выстлали ветками и соломой.

Если не покушать, то но на семена точно хватит. Дойти до места схрона налегке можно за пару часов. А ночью, да еще и с мешками, все три часа. Знали о схроне только четверо: я, Клэр, и две бандитские, но очень трогательные души.

Мы шли с Клер от схрона к поселению, по пути набирали поздних трав, которые уже не представляли никакой ценности, но приходить с пустыми руками было нельзя – могли заподозрить и проследить. Собирали грибы, похожие на подсохшие лисички, их мы сушили в углу дома над печью и ссыпали в матерчатые мешки.

Яму, когда наполнится, мы планировали заложить ветками, тряпками, а сверху засыпать листвой. Между деревьями в кустах специально ее никто найти не должен.

– Надо подумать – чем присыпать яму, чтобы не стали рыть животные, может, есть у Сквонто какой-то перец, или сильно пахнущая травка, - озвучила свои мысли Клер.

– Мало, но в поселении есть табак. Если его мелко помолоть, животные, думаю, обчихаются, помнишь, наша гениальная директриса посыпала табаком грядки от кошек? Но это надо обращаться к Малышке – табак есть только у нее. Вернее, у губернатора и еще пары мужчин, но, все что есть у них, есть у нее, - меня умиляла Малышка, она была похожа на персонажа комедии, но ее судьба не давала рассмеяться.

– Эх, знать бы, что попадем сюда, я бы с пристрастием изучила и это место и это время, и травы и грибы. В голове ни одной идеи – на чем можно заработать, и как можно сохранить суверенитет… - не договорила Клер о своих "если-бы"

– … и девственность, - хохотнула я.

– Ну, это, конечно, тоже, но суверенитет важнее, - засмеялась Клер.

– Если бы был опыт в путешествиях во времени, - ответила я, - тогда было бы уместно причитать, а сейчас надо пользоваться тем, что дал нам опыт в городе, интернет и книги. По книгам у нас ты, так что, давай, детка, напряги свои два высших образования, докторскую, и выдай, наконец, общую картину.

– У тебя, можно сказать есть опыт. Помнишь про Сережу Доронина? – напомнила мне Клер.

– О! Конечно. И ты тогда поняла, что я имею великую силу над мужчинами даже не прибегая к кулакам, - я сделала максимально женственное лицо и присела в реверансе.

– Никто бы не догадался прибежать к спящему пьяному парню, ночью, с только что на лысо обритой головой, проорать, что ты из будущего, и пришла предупредить, что он умрет от цирроза печени, - Клер остановилась, и продолжала смеяться.

– Да, потом он ненавидел меня за то, что отдал все последние деньги за обследование и бросил пить на год. А мне приходилось носить парик почти полгода…

– Нашла на что спорить в боксе. Побриться под Котовского – это вам не кукарекать на балконе.

– Ну, скажи, Лиль, мы же весело жили?
– я посмотрела на нее с грустью, но в то же время, с благодарностью, что она все это время была со мной.

– Весело, и, заметь, нам скостили почти по двадцать лет. Так что, если назад пути нет, мы должны прожить эту жизнь так…

– … чтобы не было мучительно горько за бесцельно прожитые годы, - продолжила я, - этот плакат в моем мозге будто выжигателем на разделочной доске выжжен.

– Океюшки, картошка вся на месте. Нужно подумать об инструменте. Пусть он теряется из поселения по чуть, не хочу, чтобы после нашего ухода о нас думали, как о воришках, - Клер перешла на английский, потому что вдали уже был виден наш дом.

– Малкольму пока ни слова. Малышка справится с этим вопросом, и замки она отпирать умеет. Ей нужно просто показать днем, что именно нам нужно. Мужчины на ночь убирают все в сарай, - я говорила тише, потому что навстречу к нам бежал Малкольм: