— В этот раз чудить не будешь?

— Прыгай уже. С окто или без, как хочешь. Результат все равно будет один.

Все еще грязное, и кое-где, чуть ниже рта, красное от крови усталое лицо Бога Природы не изменилось с теми словами, хотя Френтос и без проблем разобрал в них своеобразный, наверняка свойственный старому воину, сарказм. Он с самого начала не хотел убивать Френтоса, и теперь, увидев его решимость воочию, даже испытывал к тому немалую симпатию, поражаясь его внезапно великой силе воле, свойственной тем же воинам, которых он когда-то вел в бой, и с которыми люди в Первой Войне одержали победу даже над столь сильным врагом, как имтерды. Это придавало ему некоторой уверенности в том, что, если даже сам Серпион не справился со своей задачей в борьбе с Бездной, он еще может переложить свою надежду на плечи Френтоса, что точно не рухнет под грузом правды, наверняка ожидающей его впереди, известной, но не оглашаемой самим Серпионом, и никогда не перестанет сражаться. Пускай его характер все того же старого воина и не позволял ему открывать своих мыслей и переживаний самому Френтосу, он продолжал вести себя грубо по отношению к нему.

— А ты что будешь делать, великан? — посмотрел Френтос уже на закрытые толстой костяной дугой выше маленькие глаза дракона.

«На все будет воля Совенрара и Хемирнира. Я не хочу сражаться с людьми…но все мы понимаем, кто и с кем будет сражаться на самом деле. Это не наша война. Не нам о ней переживать.»

Френтос, неуверенно поведя бровью и без того от сонливости полузакрытых глаз, задумался.

«Тем более, мне интересно посмотреть на героев имтердов. На Винториса, Геллара и Самума…»

— На последнего не смотри. Глаза вытекут. — оторвался от мыслей, которые все равно ему уже не давались, Френтос.

«Вытекут?»

Френтос уже не отвечал — в этом просто не было смысла. Серпион сидел рядом с уже вновь закрытыми глазами, так своеобразно провожая друга в неизвестность, в которой даже он сам не знал, что теперь происходило. Обдуваемый совсем слабым, уже не столь холодным и неприятным ветерком, Френтос смотрел вниз с какой-то особенной печалью, будто стараясь найти в себе решимость вовсе не на один прыжок с относительно небольшой для него высоты в десятки метров, а для целого скачка из огня да в полымя. К счастью, его голова работала все хуже с осознанием ухудшения своего состояния, и это, в какой-то степени, бесило Френтоса, мгновенно давая ему заряд энергии на попытки развеять бессилие, растрястись, и так подготовиться к дальнейшим трудностям, которые он не просто ожидал встретить впереди — он их предчувствовал.

Одно легкое движение, и затылок дракона уходит из-под его ног. С шумом ветра в ушах, снова поражая замершее тело неприятным встречным ветерком, всего на несколько секунд он отправляется в полет, так же быстро и уверенно встречая под своими ногами новую, и куда более устойчивую опору. Вокруг него ничего не пошевелилось, и от взмахов огромных крыльев выше под его ногами буквально не осталось ничего, кроме голой земли, да с небольшим, метр в диаметре, серым кругом посередине. Приземление прошло успешно, и внутренняя сила Френтоса была уже готова к материализации, пускай даже не слишком серьезной, и все еще своим недостатком потрясывала тело своего владельца.

Он повернулся чуть налево, глядя на так же смотрящего в его сторону сверху Заэля, махая ему рукой. Дракон едва заметно качнул головой, с тем открыв приподнявшийся на ней образ едва различимого из-за светившей из-за него луны Серпиона. С такого расстояния не было видно, смотрел ли тот в сторону друга, ведь его глаза были либо почти, либо совсем закрыты. И вправду — он не смотрел вниз. Он просто чувствовал, что происходило внизу, почти так же, как это делал Заэль, пускай даже у него и не было для того отдельных и специализированных органов чувств. Его органом чувств, в первую очередь, теперь было сердце, и ему было грустно. Серпион жалел Френтоса, поскольку понимал, в каком положении, на самом деле, тот находился, и меж сколькими огнями был.

«Удачи, друг мой. И, что бы ни случилось, избегай встречи с тем, кто прозван Негласным Правителем.»

Голос Заэля в голове Френтоса казался уже тише, как и голос его собственных мыслей. Всего в пару мощных взмахов, он поднялся выше в воздух, резкими потоками ветра сломав под собой еще несколько верхушек елей, теперь, повернув правее, даже раскидав обратно по поляне ветки и иголки, что затерялись под деревьями в той стороны. Всю поляну снова залил лунный свет, ранее невидимый Френтосом там от черной тени гигантского Заэля. Люк стало видно лучше, и был он вовсе не серым, а белым. Пока он был плотно закрыт.

Френтос приземлился совсем рядом с люком, но, провожая взглядом уже улетевшего на достаточное расстояние от него Заэля и Серпиона, едва не потерял его из виду теперь, посмотрев вниз. Белый люк слишком сливался с окружающей, белой от света луны, поляной, а глаза его все еще слипались от недостатка необходимого октолимам для поддержания сил сна. Он не знал, что находилось внизу, и это еще немного пугало его. Пускай и дрожал он, скорее всего, вовсе не от страха. Пускай ветер вокруг него был уже достаточно теплым, влажным, и абсолютно спокойным, он все еще чувствовал во всем теле неприятный холод. Вокруг было очень тихо. Даже слишком тихо.

— Собираешься войти?

Этот был совершенно новый для Френтоса голос, хриплый и усталый, как у старика. Пусть то и было внезапно, это ничуть не испугало его, ведь его друзья, Серпион и Заэль, все еще не отлетели слишком далеко, и дракон точно слышал тот внезапный голос своими рогами (пускай тот голос, на самом деле, никому лишнему было невозможно услышать). Пусть и уверенный в своей безопасности, он достаточно настороженно обернулся назад, заранее взглянув туда через плечо, стараясь убедиться, правда ли к нему так неожиданно, тем более в подобных условиях, обратился кто-то ему еще не знакомый, а тем более встреченный им совершенно случайно. Лунный свет тогда едва ли справлялся с окружающей его тьмой, и конкретно в тот момент, когда он смотрел через плечо назад, буквально в пяти метрах от него образ загадочного человека совсем сливался с окружающей его тьмой глуши окружающих деревьев, очень некстати вставших на пути света к тому человеку, пусть раньше и казавшихся намного ниже. Френтос довернул все тело в ту сторону, стараясь получше разглядеть фигуру гостя, но почти сразу поймал себя на мысли, что правда никогда не видел его раньше, и вовсе не выглядел тот хоть сколько-то опасным. Видимость его была обманчива, и не только темнота и контраст теней с окружающим серебряным светом путали его восприятие. Что-то было не так с самим миром вокруг него, пока тот человек в черной вуали по самую шею находился рядом. Все его чувства как-то изменились, и он даже не заметил, как только при его появлении ветер зашуршал окружающими деревьями.