Шрифт:
Потом память подкинет этот момент как подсказку. Тогда Оля впервые почувствовала «неправильное». Появилось ощущение странной заторможенности, сбоя матрицы, слипание со сном, а следом яркой вспышки, намека на что-то крайне важное, что она должна увидеть, но не видит. Услышать, но не слышит.
– Оля, у тебя все хорошо?
Сладкое игристое, его называли «шампунем» из-за обильной душистой пены, ударило в нос, растаявшая белоснежная конфетка оставила самое вкусное – миндальный орешек, сквозь капроновые заросли в их уголок проник аромат дешевого одеколона «Сигарс», и в этот момент Оля снова вспомнила 2002 год и Игоря, угощающего ее итальянской шипучкой и кокосовыми конфетами.
– Гуманитарная помощь, итальяна-челентана! Вкусно очень.
Голос Челентано вписался в сотканный десятилетиями узор, а душный аромат сигар сделал последний стежок и закрепил петельку.
Все!
– Оля? Ты где?
Запутавшаяся в воспоминаниях бедняга потрясла головой, восстанавливая ход времени. Ей показалось, что она спит и вот-вот проснется. В этот момент Антон взял ее за руку, легонько сжал пальцы, возвращая в реальность.
– Тебе нехорошо?
Стоило Антону прикоснуться к ней, как калейдоскоп воспоминаний остановился.
– Антон, у тебя случается дежа вю?
– Бывает иногда. Ты вспомнила прошлое?
– Да. Мне показалось, что все происходящее сейчас уже когда-то было. Та же музыка, конфеты, лопающиеся в бокале пузырьки …Запах… Мне очень нравился аромат сигар, недорогого польского одеколона, я его подарила своему парню.
– Который вот так же сидел напротив тебя? – голос Антона потеплел. Он так и не отпустил ее руку.
Оля взглянула на него и смутилась. Кровь прилила к щекам.
«Мистер Колгейт» улыбнулся.
– Это ложная память, зарубки, оставленные нашим подсознанием. Встречается в юности в пубертатном возрасте, когда подростки не готовы принять тяготы взрослой жизни, и их внутреннее «Я» успокаивает, подтасовывая похожие варианты. Мол, парень, ты это уже проходил. Вторая волна приходит под ручку с кризисом среднего возраста. Лет в тридцать пять и позже.
– Мой вариант. В смысле не позже, мне как раз тридцать пять.
Антон пропустил мимо ушей ее слова.
– В этом возрасте подсознание ударяется в ностальгию, на самом деле оно не восстанавливает воспоминание, а создает ложную иллюзию. Такое порой происходит в необычной потенциально опасной обстановке с чужими людьми, когда память соединяет вместе похожие элементы, музыку, запах, вкус… и дает подсказку – не бойся, такое уже случалось.
– Да, все в точку. Правда не вижу в окружающей обстановке ничего потенциально опасного или…
Антон оставил Олину руку и отодвинул в сторону бокалы.
– Извини, что меняю тему. Иначе мы надолго погрязнем в психологических дебатах. А время уже позднее, мне завтра в смену. Хочу кое о чем спросить тебя, – голос его дрогнул, – в общем, пришло время внести в наши отношения некоторую ясность.
Оля затаила дыхание.
«Он сказал – наши отношения! Ура – ура!»
– Оля, ты свободна? Или встречаешься с кем-то? – услышала она долгожданные вопросы, означающие лишь одно: их случайное знакомство с этого момента может перейти на новый уровень, стоит ей найти правильные ответы.
Потянуть время? Намекнуть, что у нее телефон переполнен контактами претендентов на руку и сердце? Ответить быстро – значит показать заинтересованность. Медлить – выставить себя вертихвосткой.
Она стряхнула с блузы кокосовые крошки. Мысленно досчитала до десяти.
– Нет, точнее да!
– Не понял?
– Да, я свободна. Нет, не встречаюсь. Ответила предельно четко. Позволь и мне задать те же вопросы.
Антон рассмеялся и откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая Олю.
– А со мной немного сложнее.
Игра один на один
– Так он все-таки женат?! Чувствовала я, должен быть подвох, слишком красиво все начиналось, – в голосе Марины прозвучали еле уловимые нотки удовлетворения.
Оля опустила глаза в пол, пряча злость.
«Сдохни, Кассандра! Иначе бы ты не вынесла моего счастья»
Несмотря на раннее утро субботы, в кафе – мороженое «Север» на улице Горького было многолюдно.