Встретившись для срочного разговора, подруги поднялись на второй этаж и заняли места у окна. Чуть поодаль, у барной стойки в окружении портретов – гравюр знаменитых мореходов толпились подростки, перекочевавшие сюда из соседнего «Night Fly» клуба. Гудящая ульем компания соединила два столика, уставила их жестянками с энергетиком и чашками капучино и хохотала до колик. Непрекращающийся, порой визгливый смех был не к месту: а значит детки все еще торчали на таблетках, баночки с «летающим» ред буллом и кофе служили лишь прикрытием.

Марина уселась по привычке лицом к залу – следить за посетителями, не оставляя Оле выбора. Той оставалось расположиться напротив окна и смотреть на пробуждающийся транспортный поток на московской улице.

Девять утра, суббота, а на перекрестке улицы Горького и Тверского Бульвара уже собирались пробки, слышались нетерпеливые сигналы спешащих водителей.

С погодой сегодня не повезло, но нависший над Москвой грозовой фронт был не в счет. В душе Оли бушевали циклоны, вились смерчи, свирепствовали тайфуны, там все прошлую ночь лил дождь.

Она развернула кусочек рафинада, окунула краешек в кофе, дождалась, пока сахар приобретет коричневый оттенок. Положила целиком в рот.

Организм в срочном порядке требовал сладкого.

Марина молча наблюдала за ее манипуляциями.

– Послушай, может не все так плохо? Жена, как говорится, не стенка – можно и подвинуть.

Оля подняла на нее удивленный взгляд. Сколько раз она слышал эту пошлую фразу. Даже мама как-то раз ее произнесла в ссоре с отцом.

– Как ты себе это представляешь? Она не мебель, а существующий в реальности человек. Ты кого-то ищешь?

Марина внимательно ощупывала зал за спиной Оли, глупо хихикающие подростки ее не интересовали, ничего примечательного среди остальных гостей кафе она не нашла и вернулась к беседе.

– По привычке оглядела плацдарм – ни одной достойной кандидатуры. Так вот, вернемся к нашему «барану». Я делаю положительный вывод из того, что он не скрыл свое положение, как обычно делают девять из десяти, а сразу расставил точки над И. Это первый плюс. Второй плюс, они не живут вместе. Ведь так?

– Это следует лишь с его слов. Многие так говорят, чтобы оправдать поход налево, – парировала Оля.

– Хочешь сказать, что он врет?

– Черт его знает. Но что это меняет? Развод не оформлен из-за сына. Разошлись по обоюдному согласию. Жена строит карьеру. Сейчас занимает должность зам префекта Тимирязевского округа.

– Ого. Неплохое местечко. Я ее понимаю. Куда выгоднее припасть к государственной кормушке, чем выживать на зарплату мужа – врача.

– Наверное, так. А еще карьера возмещает неудовлетворенность в личной жизни. Если она доминанта, то власть над людьми стоит удачного секса, – выдала Оля.

Марина прыснула от смеха.

– Олик, ну ты нахваталась умных слов. Доминанта! Все намного проще. У кого больше денег, тот и сверху!

Подруга снова отвлеклась, задержала взгляд на новых посетителях. Оля не стала оборачиваться и лишь краем глаза отметила две фигуры, прошедшие в бар и занявшие столик прямо за их спиной.

Заказав жестом у официантки еще по чашечке кофе и по шарику мороженого, Марина вернулась к разговору.

– Итак, она зам префекта. Фигура тяжеловесная. Но и с такой можно справиться. Отправим королеву в утиль.

Оля промолчала, она вспоминала вчерашний разговор.

…Уютный уголок в кафе « У Наташи» неожиданно стал ловушкой.

Взгляд Антона не оставлял сомнения в искренности, прямые как указка слова превратили томный вечер в исповедь решившегося на адюльтер «праведника», в жалобный рассказ о семи годах несчастливой жизни, о рождении сына, так и не спасшего брак, о безденежье и взаимном непонимании. Ну, о чем еще плачут идущие налево «честные» мужики?

Терпеливо слушая Антона, Оля рвала под столом салфетку все мельче и мельче и размышляла.

«Зачем мне это все? Если ему нужен совет – то обратился не по адресу. Семейного опыта – ноль, сочувствия – еще меньше. Пригласить на свидание и загрузить проблемами – глупее не придумаешь».

Романтическая сказка превратилась в посиделки с плачем в жилетку. «Мистер Колгейт», спасатель детей, распустил нюни.

Оля корила себя за молчание, последовавшее на вопрос Антона о дальнейших встречах. Жалко, что смалодушничала и грубо не отрезала:

«Не хочу быть «другой женщиной. Мы больше не увидимся»